И все же у твоей сестры был такой острый ум! Как же могла она не догадаться, что ты пытаешься соблазнить ее?
Прояви она нерешительность или нет, наверное, это все равно случилось бы?
Может быть, она сама пошла на это, а ты просто столкнул сани вниз под гору?
Во всяком случае, теперь Сельваджа не противилась твоему молчанию, потому что она знала, что виновата так же, как и ты.
22
Ты оставил палатку там, где она лежала, а сестре сказал, что этой ночью вы будете спать каждый в своей комнате. Ты прекрасно знал, чем все может кончится, если вы не оторветесь друг от друга.
Она пошла готовиться ко сну, а ты решил закурить.
— Джонни, — позвала она через некоторое время, но ты остался стоять у открытого окна в тишине погруженной во мрак кухни, где последние несколько минут изучал профиль мирно спящих домов твоего квартала. — Спокойной ночи, — сказала она, появившись в освещенном квадрате дверного проема.
Ты повернулся и посмотрел на нее. Она даже не попыталась дотронуться до тебя, зная, что ты отверг бы ее. Или, по крайней мере, она так думала. Ты нежно улыбнулся ей и погасил сигарету. Ты достал из пачки, что лежала на столе, вторую и вместе с Сельваджей поднялся по лестнице на второй этаж.
— Спокойной ночи, — пожелал ты нейтральным тоном, едва взглянув на нее, прежде чем закрыться в своей комнате и покончить с этим разрушительным днем.
Ты знаешь. Ты проснулся от собственного крика, задыхаясь, сердце бешено колотилось… в мокрой от пота постели. Ты посмотрел вокруг, комната была в полумраке, ты искал Сельваджу, но ее не было, слава богу! Ее там не было! Тогда ты решил, что надо успокоиться, что это был просто страшный сон, а сон, слава Всевышнему, — это ничто. Помилуй, что могло случиться во сне, какие такие преступления? И какие судьи могли бы осудить за то, что происходило во сне? Тебя чуть удар не хватил, хорошо, что ты вовремя сообразил, что это только сон. Но возбуждение было реальным: включив ночник, ты соскочил с кровати и смог воочию убедиться, что последствия его на простыне были куда как настоящие.
Ты сел на край кровати, или, лучше сказать, ты свернулся клубком на краю, локти прижаты к коленям, голова между рук. Ты хотел ее во сне, как тогда, в Мальчезине, и когда впервые увидел ее со спины полуобнаженной, в ее комнате, и три часа назад, на мосту, и кто знает, сколько еще раз… Бедняга Джованни, ты не мог поверить, что это происходит с тобой, правда? И за что тебе такое наказание? За какие такие грехи? Кому ты навредил?
Почему никто не спешил к тебе на помощь? Какими преступлениями мог запятнать себя простой школьник из Вероны, которого в жизни интересовал только спорт и который до сих пор самое большее, что желал, — получше плавать на спине? «Я сошел с ума», — констатировал ты. «Эй, Джованни, — закричал кто-то из бездны, в которой пребывало твое сердце, — ты такой слабак, что живым тебе отсюда не выбраться!»