– Что это были за фигуры? – спросил он.
– Офицер, конь и король. Все черные. Мы вызвали милицию, но оперативники не нашли никаких следов или отпечатков.
В глазах отца Андрея зажегся неподдельный интерес.
– Вы уверены, что фигуры ничего не стоят? – спросил он.
– Разумеется. Все вместе они, может быть, чего-нибудь и стоили бы. Но по отдельности…
Отец Андрей задумчиво потер пальцами подбородок.
– Как этот комплект попал в музей?
– Нам завещал его один старый коллекционер. Вместе с доской из сандалового дерева, шахматными часами и фарфоровой тарелкой с портретом чемпиона мира по шахматам Эмануила Ласкера.
– Вероятно, этот коллекционер был очень щедрым человеком, – предположил дьякон.
– Он был одинок, – ответил Дмитрий Иосифович. – Ни семьи, ни детей. Утащить коллекцию с собой в могилу еще никому не удавалось.
– У некоторых это получается, – возразил отец Андрей, нахмурив брови и вспомнив, по всей видимости, о чем-то неприятном.
– Ну, может быть. Но в данном случае вся коллекция попала в музей.
Дьякон сделал глоток портвейна и сказал:
– Если грабитель похитил именно эти фигуры, а остальное оставил, значит, они имели для него особый смысл.
– Очень глубокомысленный вывод, – улыбнулся Каплер. – Кстати, ваш ход.
– Мой? – рассеянно повторил дьякон. Он сосредоточил взгляд на доске, двинул вперед ферзя и объявил: – Вам шах.
Каплер беззаботно передвинул короля на соседнюю клетку.
– А теперь – мат, – объявил дьякон и сделал ход конем.
3
Заместитель прокурора майор Павел Иванович Левкус прибыл на место происшествия через двадцать минут после того, как ему позвонил прокурор. Настроение у него было паршивое. Мало того что жена все утро доставала телефонными звонками, так еще и дочь заявила, что он неудачник и бесхребетник. («Откуда только слово-то такое выкопала», – с досадой думал Левкус.) Да и вообще в последние дни у майора все валилось из рук. Спалил кастрюлю, пытаясь приготовить себе пельмени, потерял проездной на автобус, забыл поздравить тещу с днем рождения. К тому же охотничий магазин возле дома – единственную отраду Павла Ивановича – закрыли по причине нерентабельности. А теперь вот еще и это…
– Ну, что тут у вас? – спросил Левкус, входя в комнату.
– Труп, – ответил ему дежурный следователь Звягинцев. – Чистый, красивый. Не труп – картинка.
Они подошли к мужчине, сидящему в кресле. Голова его была запрокинута назад, на затылке волосы топорщились и были перепачканы чем-то густым и темным. На щеке мужчины красовался застарелый шрам, глаза были закрыты, губы – плотно сжаты. В свесившейся до пола правой руке мужчина все еще сжимал пистолет.