Догадка эта, как мы сказали, пришла Стейницу в голову много лет назад. И вот сейчас, на пороге своего шестидесятилетия, он был как никогда близок к разгадке. И теперь, когда он познал и почти подчинил себе природу шахмат, у него появилась новая мысль: шахматные фигуры, выстроенные на доске в первоначальной позиции, потенциально уже содержат в себе все варианты будущих ходов и возможных комбинаций. А значит, фигуры еще до начала игры связаны между собой некими невидимыми нитями, которые сам Стейниц называл «паутиной мысли».
Но если это так, то шахматы представляют собой нечто вроде мозга, где фигуры – мысли, а комбинации – идеи. И все эти мысли и идеи только и ждут сигнала, чтобы перейти из потенциального состояния в актуальное. Мысленного сигнала человека! Ибо человеческое сознание, подобно пауку, может перемещаться по невидимым мысленным нитям, связывающим шахматные фигуры, и заставлять их передвигаться по доске без помощи рук.
Вот об этом мысленном приказе, который игрок может отдавать шахматам, и думал Вильгельм Стейниц, блуждая, как сомнамбула, по заснеженным улицам Санкт-Петербурга, не чувствуя ни холодного ветра, дующего ему в лицо, ни снегопада, ни мороза.
Но однажды суровая реальность вновь выхватила его из этого полусонного состояния.
Причина «пробуждения» была банальна и проста – у Стейница опять украли кошелек. Видимо, пожилой, рассеянный и медлительный иностранец был слишком легкой добычей, чтобы петербургские воришки могли обойти его стороной.
Итак, у Стейница кончились деньги. Обнаружил он это, стоя у прилавка книжного магазина и собираясь купить новый номер шахматного журнала. Сунув руку в карман, австриец вместо кошелька обнаружил там большую, прорезанную бритвой дыру.
Некоторое время старый Вильгельм стоял в задумчивости возле прилавка, соображая, что же ему теперь делать. Сначала он подумал сходить в «Доминик» и выиграть там рублей сто. Однако этот способ он решил приберечь для действительно тяжелых времен, буде они когда-нибудь наступят. Нельзя эксплуатировать Фортуну слишком часто, ведь Фортуна – женщина, а женщины обидчивы.
И тут вдруг Стейниц вспомнил, что один британский издатель просил его написать популярную книгу о шахматах, которая могла бы быть понятна начинающим шахматистам. Стейниц тогда обещал подумать.
– Итак, почему бы вам не написать эту книгу сейчас, мистер Стейниц? – спросил Стейниц сам себя.
И сам же себе ответил:
– Турнир начался, и я еще не показал себя в полную силу. Я довольно плохо начал, и мне нельзя отвлекаться.
– Книга не отнимет у вас много времени. Вспомните Достоевского! Он написал свой роман «Игрок» всего за три недели, а это великолепный роман!