— Камиль, — снова позвал Джонно. — Ты видишь маленькое окно в красной раме, выходящее на улицу?
Девушка перевела глаза на окно.
— Да.
— Ты смотрела в это окно? Оно необычное.
Ну что может быть необычного в виде из простого окна на переулок Монмартра? Чувствуя себя глупо, Камиль встала и подошла к окну, о котором он говорил, и посмотрела на улицу.
И чуть не упала на пол от изумления.
На противоположной стороне, прислонившись к фонарному столбу, стоял Джонно с таким знакомым, невозмутимым выражением лица.
Жар бросился ей в лицо. Сердце ударилось о грудную клетку и замерло. Она стояла и смотрела на него. Потом перевела взгляд на телефон, который держала в дрожащей руке. Снова подняла глаза на Джонно.
На нем были темно-синий свитер и голубые джинсы. Черная кожаная куртка была перекинута через плечо. Здесь, на парижской улице он смотрелся так органично, как будто жил где-то рядом, так же естественно, как в родной «Райской долине».
Он поднял руку и помахал ей.
Она неуверенно ответила ему и на ватных ногах пошла к выходу из кафе.
Джонно приехал в Париж.
Камиль взялась за ручку и замерла на пороге. Джонно. Здесь. В Париже. Она не знала, плакать или смеяться.
Ее охватило смущение, смятение, волнение, переходящее в страх. Она ведь просила его забыть ее. Так зачем же он прилетел?
Камиль накрыла жаркая волна воспоминаний о ночи в Сиднее. Все тело пронзило сладостным желанием, острым, словно электрический разряд. Он шел широкими шагами через улицу прямо к ней.
Подойдя ближе, Джонно неуверенно улыбнулся и замер в шаге от нее. Он стоял, наверное, целую вечность и молча смотрел на нее. Почему-то ей показалось, что он стал выше и шире в плечах. И еще прекраснее, если такое вообще возможно.
А я, конечно, выгляжу как потрепанная курица!
Его губы дрогнули, и их уголки снова поползли вверх.
— Ну что тут скажешь? Привет.
— Привет, — прошептала ошарашенная Камиль.
Она стояла в дверном проеме, и у нее за спиной несколько человек ждали, чтобы пройти.
— Пойдем внутрь, — быстро предложила девушка.
Ей ничего не оставалось, кроме как повести его к тому столику, где остались ее пальто и бокал вина. Она была рада, наконец, сесть на стул и дать отдых трясущимся коленям.
— Что ты здесь делаешь? Глазам своим не верю. А кто же присматривает за твоим скотом?
— Гейб и Пайпер, — ответил Джонно. — Они у меня в долгу. — Его ореховые глаза изучающее блуждали по ее лицу. Он едва заметно кивнул на ее полный бокал. — Может быть, выпьешь немного, чтобы прийти в себя.
Она сделала большой глоток, точно послушный ребенок, и поставила бокал на стол подрагивающими руками.