В 1961 г., когда я вставал на учет в военкомате Мытищинского района Московской области, на вопрос полковника-военкома: «Каким военкоматом Вы были призваны?» я ответил: «Никаким, я ушел добровольцем на флот». На что выслушал четкое разъяснение- возражение: «У нас в стране на военную службу приходят, в том числе и добровольцы во время войны, только через военкоматы». «Ну, пишите Пушкинским», – сказал я.
Теперь, спустя 40 лет, могу покаяться перед этим полковником- военкомом, что сказал ему неправду. Пушкинский военкомат к моему появлению в рядах военно-морского флота не имел никакого отношения.
Память, конечно, не могла сохранить во всех деталях события первого официального дня моей морской военной службы, но в моем дневнике они, оказалось, изложены довольно подробно. Очень любопытно было самому прочитать записи 55-летней давности. И стало стыдно за себя – каким же нахальным самонадеянным мальчишкой показал я себя в первый же день! И удивительно, как это командир не списал меня сразу же обратно на берег?
Конечно, теперь можно было бы «причесать» записи, исправить ошибки, стиль. Ведь писал-то ученик 9 класса, и по русскому языку была не пятерка», это точно, но я решил оставить все дословно. Только маленькое пояснение: 5 июля начались для меня в Кронштадте, в Балтийском Флотском экипаже, в который меня с группой краснофлотцев доставили накануне из военного городка в Ораниенбауме. И еще деталь: после дневниковой записи за 2 июля приписка: «Много воды утекло. Сегодня 1 сентября, а я так и не докончил дневник. Постараюсь восстановить кое-что в памяти по кратким записям в блокнотиках». И далее следует на 13 страницах мелким, довольно разборчивым почерком, перьевой ручкой записи событий, виденных мною 3, 4, 5 и 6 июля. Начну с первого официально зафиксированного дня начала моей военно-морской службы – с 5 июля. Сокращенные в дневнике названия кораблей, пунктов раскрыты в скобках.
Кронштадт, флотский экипаж.
«Как новоприбывших разбудили в 7 ч. Позавтракали и на комсомольское собрание в ленкомнату. Нас, комсомольцев и партийных, человек 30. Какой-то политрук у каждого осматривает, проверяет комсомольские и партийные документы. До меня еще не скоро. Я боюсь, что ему мой год рождения покажется подозрительным, но тот лишь немного удивился, но ничего не сказал.
Только кончил политрук просмотр документов, заходит посыльный и спрашивает разрешения вызвать двух человек.
– Радист, старшина 2 старший Кожин, есть? – Молчание.