Уж раз кто внесен в кабальную книгу — несчастный и вся его семья обречены на гибель. Женщины и мужчины превращаются в вьючных животных, а девушки служат в гаремах потехой для гг. бухарских администраторов.
Все это ужасно!
Но еще ужаснее то, что сделать с этим ничего нельзя.
Даже русский политический агент в Бухаре бессилен, ибо он тут, разумеется, для того, чтобы поддерживать дружеское отношение к соседней стране, а вовсе не для того, чтобы вмешиваться во внутреннюю жизнь дружеского государства, что, конечно, могло бы вызвать неудовольствие бухарских властей и, чего доброго, привело б к столкновению между Россией… и Бухарой!
Тут шутки плохие!
Помочь могли бы здесь только капиталы, достаточные для того, чтоб выкупить несчастных рабов, т. е. — простите — должников.
А поговорите с бухарским администратором обо всем этом, он вам скажет:
«Помилуйте, у нас рабства нет, а должников и у вас по головке не гладят!»
И он почти прав.
Тут нужны деньги и большие деньги!
Где вы, господа американские короли?
Где вы, гг. Рокфеллеры, Карнеджи, Асторы, Вандербильды и др.?
Тут есть куда отделить из ваших миллиардов…
Любопытен рассказ, который я слышал от одного старого дарвозца о таком «кабальном случае».
Привожу его вам…
В Кулябском бекстве, недалеко от Хирманджо, жила счастливо и в некотором достатке семья таджика (таджики — бухарцы иранского происхождения).
Семья состояла из мужа, жены, двух сыновей и дочери.
Сыновья были уже взрослые, а дочь Мейхун, 15 лет, считалась во всем округе первой красавицей, и старик не нарадовался на своих детей.
В один прекрасный день, в дверь сакли таджика постучал посланник от бека, обыкновенный раис (полицейский) и, когда перепуганный старик вышел к нему, посланец бека сказал:
— «Благодать Аллаха снизошла над твоим домом! Я явился к тебе вестником большой радости и чести для всей твоей семьи! Могущественный бек увидел твою дочь, когда она собирала плоды гранатного дерева, да, кроме того, он услышал, что она мастерица ткать маты (бухарские материи) и он милостиво приказал привести ее к нему!»
Побледневший старец сначала от испуга онемел, но, наконец, нашелся и ответил:
— «Могущественный бек слишком добр и милостив к нам, и избави меня Аллах от того, чтобы я воспользовался для моей Мейхун добротой нашего господина! Дочь моя слишком недостойна, чтобы осмелиться войти в дом бека! Да от солнечного сияния твоего господина она завяла бы сразу. Пусть уж она здесь, в тени влачит свои дни!»
С этим ответом посланец ушел, оставив в отчаянии и горе семью таджика, ибо для всех было ясно, что бороться с желанием бека бесполезно и что бедную Мейхун, так или иначе, придется отдать беку.