— Куда же мы направимся теперь? — спросила она.
— Вотъ увидите, — отвѣтилъ Филиппъ. Онъ назвалъ кучеру Гановеръ-Стритъ, сѣлъ подлѣ нея, и они поѣхали.
Онъ дѣлалъ видъ, будто даже не замѣчаетъ перемѣны въ Мэри, но на самомъ дѣлѣ былъ сильно пораженъ. Онъ бы никогда не повѣрилъ, что платье можетъ такъ перемѣнить человѣка. На Мэри былъ изящный простой траурный костюмъ, и она казалась въ немъ обаятельной. Ему даже непріятно было вспомнить, глядя на нее теперь, что глупый, нелѣпый Тони семьдесятъ-три вечера подъ-рядъ смѣлъ надоѣдать ей своимъ присутствіемъ въ театрѣ…
На вопросъ, куда они ѣдутъ, — Филиппъ объяснилъ, наконецъ, Мэри, что такъ какъ она не обѣдала, — «да и не завтракала», прибавила она сама, — то они ѣдутъ въ знакомый ему ресторанъ, гдѣ можно пообѣдать не на виду у всѣхъ, а въ отдѣльной комнатѣ. По дорогѣ она разсказала ему, какъ мистеръ Старкъ снабдилъ ее всѣмъ нужнымъ и помогъ ей принять свой естественный видъ.
— А шрамъ исчезъ? — спросилъ Филиппъ.
— Совершенно, — съ улыбкой отвѣтила она и подняла вуаль. Черты нѣжнаго лица, улыбка Мэри окончательно покорили Филиппа. — «Только съ этой минуты начинается моя жизнь», — подумалъ онъ.
Выбранный Филиппомъ ресторанъ посѣщался избранной публикой, но отличался тишиной. Филиппъ и миссъ Поликсфенъ прошли, никѣмъ не замѣченные, въ одинъ изъ кабинетовъ въ первомъ этажѣ. Лакей принесъ устрицы и вышелъ. Мэри подняла вуаль, сѣвъ за столъ, и въ эту минуту вернулся лакей, принеся лимонъ на подносѣ. Онъ увидѣлъ лицо Мэри и не могъ сдержать своего изумленія. Видно было по губамъ, какъ онъ прошепталъ имя:- Джиральда!
Мэри подозвала его своимъ мягкимъ, чарующимъ голосомъ.
— Вы узнали меня? — спросила она, и слуга, послѣ короткаго колебанія, признался, что узналъ.
— Я не желаю, чтобы меня узнали, — сковала она, — и надѣюсь, что могу, довѣриться вашей деликатности. Я попрошу васъ забыть о томъ, что вы видѣли меня.
Она хотѣла подкрѣпить свою просьбу тѣмъ, что вынула золотую монету, во лакей, видимо, обидѣлся. Не взявъ денегъ, онъ горячо увѣрилъ ее, что не выдастъ никому того, что видѣлъ ее.
Обѣдъ продолжался и близился къ концу, въ горю Филиппа, который заказывалъ безконечное количество блюдъ, только для того, чтобы продлить очаровательный часъ свиданія съ Мэри наединѣ. Они даже не обсуждали ужасной драмы, которая сблизила ихъ, а говорили о пустякахъ, которые принимали особое очарованіе при данныхъ условіяхъ. Въ десять часовъ пришлось, однако, подумать о необходимости разстаться. Филиппъ поглядѣлъ съ восхищеніемъ на Мэри, и только позволилъ себѣ сдѣлать замѣчаніе, которое было у него на языкѣ за все время обѣда.