— Вы все испортите своимъ отказомъ, — проговорилъ онъ съ неуклюжею застѣнчивостью, — я для васъ-то главнымъ образокъ и хлопоталъ… Это будетъ нашимъ послѣднимъ завтракомъ на сушѣ.
М-ссъ Чокъ отвѣтила, что она часто завтракала на сушѣ, а потому можетъ и пропустить одинъ завтракъ, и м-ръ Стобелль, окинувъ ее свирѣпымъ взглядомъ, противорѣчившимъ его любезнымъ словамъ, отвелъ свою жену въ сторону и пошепталъ ей что-то на ухо.
— Я тоже не поѣду безъ м-ссъ Чокъ, — заявила м-ссъ Стобелль, — эта душная каюта лишила меня всякаго аппетита.
Лицо м-ссъ Чокъ просвѣтлѣло.
— Вамъ не нравится тамъ, дорогая? — спросила она ласково. — Помѣняемся, если хотите. Что за глупое киданье жребія!
М-ссъ Стобелль согласилась, и Тредгольдъ-старшій, выдержавъ паузу, снова предложилъ дамамъ принять участіе въ завтракѣ. Не будучи въ состояніи долѣе противиться, м-ссъ Чокъ уступила, и лодка, управляемая опытными гребцами, принадлежавшими къ экипажу, мигомъ доставила общество на берегъ.
Завтракъ былъ накрытъ въ лучшей комнатѣ; на столѣ красовались цвѣты и шампанское.
Лакей, ради такого исключительнаго случая, служилъ съ особенною торжественностью, и даже сама хозяйка порою заглядывала въ залу, чтобы убѣдиться, все ли въ порядкѣ.
— Пью за нашъ слѣдующій обѣдъ на берегу! — сказалъ м-ръ Чокъ, чокаясь съ Эдуардомъ.
— Дайте скорѣе о себѣ вѣсточку, — отвѣтилъ тотъ.
— Черезъ шесть-семь мѣсяцевъ сообщимъ по кабелю изъ Сиднея, — сказалъ Тредгольдъ-старшій.
— Не тратьтесь на ласковыя слова, — пошутилъ сынъ, — много придется заплатить, — но если, вернувшись домой, вы найдете меня умершимъ отъ переутомленія…
— То я откажусь выдать въ томъ свидѣтельство! — воскликнулъ отецъ, чувствовавшій себя въ какомъ-то легкомысленномъ настроеніи.
— Какъ-то мы заснемъ сегодня ночью? — проговорила съ дрожью м-ссъ Стобелль:- подумайте только, что дощатая перегородка отдѣляетъ насъ отъ воды!
— Ну, это не лишитъ меня сна, — сказала м-ссъ Чокъ рѣшительно;- но я бы цѣлую ночь не сомкнула глазъ, еслибы я, какъ вы, оставила весь домъ на служанокъ.
— Но вы оставили вашъ домъ безъ надзора, — возразила ей пріятельница.
— Домъ не убѣжитъ, всѣ цѣнности я отослала въ банкъ, ковры выколочены и снесены въ кладовую. Не понимаю, о чемъ думалъ м-ръ Стобелль, не позволивъ сдѣлать вамъ то же самое.
— Многимъ было бы интересно узнать, о чемъ я думаю, — самодовольно проговорилъ м-ръ Стобелль.
М-ссъ Чокъ презрительно взглянула на него, но, вспомнивъ, что она у него въ гостяхъ, воздержалась отъ замѣчаній, которыя она могла бы сдѣлать по этому поводу.
Разговоръ, тактично направляемый Эдуардомъ Тредгольдомъ, вращался преимущественно вокругъ кораблекрушеній, пожаровъ на морѣ и прочихъ утѣшительныхъ для обитателей суши сюжетовъ; м-ръ Чокъ угостилъ всѣхъ разсказомъ о гигантскомъ восьминогѣ, почерпнутымъ изъ сборника морскихъ приключеній капитана Бауэрса, причемъ глаза м-ссъ Стобелль расширились отъ ужаса.