— Завтракъ!
Мнѣ захотѣлось еще разъ пробовать разговорить это существо.
— Вы позвали его преподобіе или…
— Да, сэръ.
— Что теперь рано или…
— Восемь-пять!
— Вы одинъ здѣсь служите или кто-нибудь вамъ…
— Цвѣтная дѣвушка.
— На этомъ островѣ только одинъ приходъ или…
— Восемь.
— Большая церковь на горѣ приходская или…
— Часовня приходской церкви.
— Какъ здѣсь раздѣляются пошлины? На городскія, приходскія, поголовныя и…
— Не знаю!
Не успѣлъ я придумать новаго вопроса, какъ онъ уже былъ внизу, соскользнувъ внизъ головой по периламъ лѣстницы, и спрыгивалъ на задній дворъ.
Пришлось отказаться завести съ нимъ разговоръ. Съ нимъ не существовало главнаго элемента для разговора: отвѣты его были такъ закончены и точны, что не оставляли никакого сомнѣнія, за которое можно было бы уцѣпиться, чтобы продолжать разговоръ. Изъ этого мальчика долженъ выйти или великій человѣкъ, или великій негодяй, смотря по обстоятельствамъ, но изъ него собираются сдѣлать плотника. Такимъ-то образомъ люди пользуются представляющимся имъ случаемъ.
Въ этотъ и слѣдующій дни мы катались въ экипажѣ по всему острову и ѣздили въ городъ Ст. — Джорджъ, за пятнадцать или двадцать миль отъ Гамильтона. Такихъ прекрасныхъ, твердыхъ дорогъ невозможно найти нигдѣ, кромѣ Европы. Намъ служилъ проводникомъ и возницей смышленый молодой негръ. При выѣздѣ изъ города мы видѣли пять-шесть горнокапустныхъ пальмъ (ужасное названіе!), росшихъ ровными рядами на равныхъ разстояніяхъ одна отъ другой; это были не самыя высокія изъ когда-либо видѣнныхъ мною деревьевъ, но самыя величественныя, самыя роскошныя. Эта аллея представляетъ изъ себя самую удачную поддѣлку колоннады природой. Деревья всѣ одинаковой величины футовъ въ 60, сѣрые, какъ гранитъ, стволы, постепенно и ровно заостряются къ концу. Ни одной вѣтки, ни одного узла или трещины, никакого знака. Поверхность ствола не похожа на кору, но имѣетъ видъ выдѣланнаго, но неотполированнаго гранита. Такъ онъ тянется до самаго верху на 50 футовъ. Затѣмъ онъ начинаетъ принимать видъ плотно обмотанной зеленой веревкой катушки или выточенной на токарномъ станкѣ. Надъ этой катушкой находится возвышеніе, изъ котораго на 6 и болѣе футовъ кверху тянется ярко-зеленый цилиндръ, состоящій изъ свертковъ, подобныхъ колосу зеленой индійской ржи. Далѣе фонтаномъ расходятся перистые листья, тоже зеленые. Прочія пальмы обыкновенно сгибаются, отступаютъ отъ перпендикуляра, но въ этомъ ряду ни однимъ ватерпасомъ не отыщешь уклоненія, ни въ одномъ индивидуумѣ этой величественной аллеи. Онѣ стоятъ такъ же прямо, какъ Ваалбекскія колонны, внизъ та же вышина, та же грація, та же важность. Въ сумерки или въ лунную ночь ихъ легко смѣшать съ ними, если бы не листья на верхушкѣ.