Так началось безумное лето девяносто шестого.
*****
Семейный колдомедик привел знакомых врачей, причем некоторые из них были магглами, они все вместе долго изучали какие-то снимки, картинки, загадочные звуки, которые издавали многочисленные приборы, шептали заклинания, просили сделать то или иное действие, спорили до хрипоты…
В итоге, через шесть часов мучений, Геральд вывалился из комнаты, отданной под «лазарет», с невыносимо болящей головой и ошалелыми глазами. От такого количества людей не спасала никакая окклюменция, было даже страшно представить, что будет в том же Хогвартсе, где закрывать свои мысли и контролировать эмоции умеют только слизеринцы, а учителя не брезгуют залезать в голову к ученикам. Такого давления щиты бы не выдержали и минуты. В Святой Мунго, в одну палату к Лонгботтомам и Локхарту, Ледуму не хотелось.
На правом виске виднелся небольшой аппарат, внешне напоминающий хоккейную шайбу, только поменьше размером. Эта штуковина должна была помогать держать сознание закрытым и не ощущать эмоции других людей. Она могла регулироваться, тем самым помогая быстрее адаптироваться к новым способностям.
На руках продолжали, в любое время дня и ночи, находиться тонкие перчатки. Методом проб и ошибок, а так же трехэтажного мата и в очередной раз больной головы, было выяснено, что сканировать предметы Геральд может, слава Мерлину, только ладонями. Другие части тела такой функции не имели.
Все два месяца Геральд учился пользоваться своим даром с умом, извлекать пользу из таких неожиданных умений, в общем, искать плюсы в своем незавидном положении.
Он не оставил и своих занятий с Лордом Ледумом, учился управлять делами рода, учился быть аристократом, чтобы никто никогда не смог обвинить его в плебействе. Нет, Геральд успешно строил из себя неприступною безэмоциональную скалу, смотрящую на всех как на отбросы, но часто в речи проскакивали разговорные словечки, этикет периодически нарушался, и было трудно сказать, специально он это делал или нет. А уж дурацкая привычка взлохмачивать волосы, за столько лет ставшая рефлексом, выводила из себя не то что Меланиса, но даже Северуса, которому на все эти правила было плевать, если честно. Он умел вести себя как надо, когда это было необходимо, и все. Тем более, этот ужасный жест до зубовного скрежета напоминал ненавистного Джеймса Поттера.
Сколько за это время было скандалов, даже не пересчитать. Они ссорились и мирились по десять раз на дню, при чем причины разногласия варьировались от совсем детских «Я не хочу творог, и плевать, что он полезен! И овсянку свою сами жрите, я вам не лошадь!» и «Я не пойду спать! Я не хочу, отстаньте!» до серьезных вопросов по системе обучения.