В поисках призраков (Чумаков) - страница 96

Перед ней был все тот же темный лес. Никого рядом не было.

– Сейчас я пойду в дом, – продолжила она тихо, представляя, как нечто медленно ходит кругами вокруг нее, скрываясь от глаз и не понимая, почему жертва больше не бежит. – Я зайду в дом и закрою за собой дверь. Наверное, это глупо, но так и правда легче. Если хочешь, можешь зайти вместе со мной, я не против. Только знай, что я больше не испугаюсь. Можешь бегать сломя голову, топать, скрипеть дверьми, можешь дышать мне в ухо, сверлить взглядом и ходить по пятам… Можешь делать все что хочешь: я больше не боюсь тебя. – Лиза замолчала.

Вслушиваясь в ночь, она понимала весь гротеск происходящего, но то, что кому-то могло показаться смешным, сейчас казалось ей спасением. Она почувствовала облегчение, словно острое лезвие ужаса, которое разрезало ее душу минуту назад, вдруг затупилось и, продолжая елозить внутри, уже не причиняло такой боли. Она нарочито медленно поднялась по ступенькам и зашла в дом.

В конце темного коридора в тусклом свете люстры все так же лежало накрытое пледом тело. Теперь уже черная лужа крови, словно застывший воск, окаймляла его контур. Девушка прошла в гостиную.

– Ты здесь? – спросила она нечто. – Думаю, что да. – Лиза как бы между делом взяла бутылку воды и наполнила стакан. – Вот, посмотри, это Роберт, хотя, думаю, вы уже познакомились. – Она улыбнулась, вспомнив момент, когда так же знакомила его с Ваней. Ей очень захотелось думать, что нечто, преследовавшее ее в лесу, похоже на мальчика, который так понравился ей. Так было легче. Лиза вспомнила детский взгляд, искреннюю улыбку, и неожиданно для себя засмеялась. – Думаю, вы подружитесь! Я почти уверена в этом, потому что Роберт был прекрасным человеком, так что вам будет о чем поговорить. Ты просто обязан помочь ему там, где вы сейчас. Ты там все уже знаешь, а он еще нет, так что я по-дружески прошу тебя помочь. – Лиза подошла к трупу и села рядом с ним на пол, изо всех сил пытаясь подавить в себе страх.

Огонь в камине совсем погас. Несколько раскаленных угольков неумолимо остывали, превращаясь в безжизненную золу.

В доме было тихо. Вместе с треском камина исчезла единственная возможность не слышать мертвую тишину. Это сводило ее с ума. Сидеть и прислушиваться к каждому шороху она больше не могла. Нервы сдали.

Девушка достала из-под пледа ледяную руку Роберта. Его кисть податливо согнулась. Лиза посмотрела на тонкие, обескровленные пальцы и заговорила шепотом со своим невидимым собеседником.

– Я хочу попросить тебя еще кое о чем, можно? Ты должен ему рассказать, что он мне очень нравился. Не то чтобы давно, это произошло сегодня, но все-таки произошло. Я не успела ему сказать об этом, но очень хотела, правда! – Она закивала головой. – Думаю, ему это будет интересно. А ты как думаешь? – Лиза снова огляделась. – Симпатичный парень, добрый, настоящий, смелый! Почему нет? Мой отец такой же. Так что я знаю толк в хороших мужчинах! – Лиза развернула мертвую кисть ладонью. – Ты посмотри, какая длинная линия жизни, это хорошо! – затем она немного согнула мизинец и изучила образовавшиеся складки сбоку ближе к казанку. Она тут же перевела взгляд на свою ладонь и воскликнула: – Трое детей! Причем и у него, и у меня! Представляешь? Думаешь, совпадение? Не уверена… Ладно, ему пора отдыхать, сегодня был сложный день. Не буду мешать. – Лиза опустила руку и накрыла ее уголком пледа. – У нас с тобой не так много времени, чтобы поговорить, – продолжала она. – Скоро сюда приедут другие люди, и мы уже не поболтаем. – Лиза опустила голову. – Я начинаю привыкать к тебе, с тобой интересно. Кстати, мне тоже есть что рассказать. Я столько всего сняла на телевидении, ты даже не представляешь! Думаешь, легкая работа? Ха, совсем нет… Иногда так устаю, что хочу послать все к чертовой матери и уехать к себе в Ялуторовск. Город небольшой, но там мама с папой, ты же понимаешь… Зимой снег как выпадет, утром встаешь – сугробы, солнце! Так красиво! Все белым-бело, как на Рождество! В Москве такого нет, здесь снег грязный, слякоть, да и только. – Лиза поднялась и прошлась вокруг стола, перешагивая через лужи крови. – В Москве такого нет… Дом – работа, дом – работа, и так каждый день. Не успеваю дни считать – пролетают пулей! Хочется остановиться, подумать о себе, но нельзя. Приходится думать о работе. Ты слушаешь меня? – дом ответил тишиной. Лиза снова села. – Родители стареют, а я их не вижу. А ведь это нужно видеть обязательно, как и то, как растут дети. Как же еще можно увидеть время? – Она сделала глоток воды. – Всё кажется: вот-вот – и разгребу дела. Еще немного, и буду чаще видеть своих… Год, еще один, еще и еще… А потом смотрю на маму, а у нее морщинки уже. И их все больше и больше. Жалуется: то там болит, то там, а мне все кажется – все пройдет, все восстановится. А потом сижу, как дура, и плачу, потому что ничего не восстановится. Потому что в этой погоне за непонятным счастьем проходит жизнь тех, чье здоровье и делает меня счастливой. И когда их не станет и мне останется только вспоминать, что я вспомню? Что у меня не было возможности прикасаться к ним каждый божий день? Видеть счастье в их глазах? Слышать их самые родные голоса не по телефону, а вживую, рядом? Что мне останется вспоминать? Все это старо, как мир, и банально, как утренний чай. Да, все это скучно. Знаешь почему? – Девушка бросила быстрый взгляд в сторону коридора. – Потому что ничего не изменится, и я снова пойду на работу и отложу все свои переживания на потом, как всегда. – Она грустно улыбнулась. Елизавета задумчиво подвинула одноразовый стакан подальше от края стола. – О тебе я ничего не спрашиваю, все равно не расскажешь… Ты только пугать можешь.