— Я не принимаю участия в угоне, — сказала девушка.
— Этого мы и не утверждаем. Но вы покрываете преступника, а это тоже статья.
Алекс думал, что бы ему такое спросить, признавая про себя, что Деннис ведет беседу в правильном направлении.
Мария скрестила руки на груди. Ее лицо вдруг приняло жалкое выражение, словно она вот-вот собралась заплакать. Алекса это не трогало. Деннис прав: все стало слишком серьезно. Неприятности, которые могли возникнуть у Марии, не шли ни в какое сравнение с угрожавшей пассажирам «боинга» опасностью.
— Вчера утром к нам пришел человек, который попросил у нас машину. Но я даю слово, что и он не причастен к тому, что произошло сегодня с самолетом.
— К сожалению, вашей клятвы недостаточно, чтобы исключить кого-либо из числа подозреваемых, — заметил Деннис. — Мы сделаем это сами, если на то будут основания.
— Да, и, кажется, вы неплохо с этим справляетесь, — ответила девушка, словно на что-то намекая.
Алекс ожидал новой вспышки гнева, но ее не последовало.
— Рассказывайте, — спокойно велел Деннис.
— Это случилось за несколько часов до того, как забрали Захарию, — начала девушка. — В дверь позвонили, на пороге стояла она. Попросила машину до четверга. Ничего необычного, к нам и раньше обращались с подобными просьбами.
— Кто, Мария? — Голос Денниса дрожал от нетерпения. — Кто попросил у вас машину?
— Но она точно не террористка.
— Кто?
Этого Алекс так и не понял за всю свою следовательскую карьеру. Почему люди не желают говорить, когда молчание может быть только им во вред? Почему бы не выложить карты на стол, когда игра все равно проиграна? Чем они сами мотивируют такое поведение? Чем они вообще руководствуются, делая выбор между правдой и ложью, жизнью и смертью?
Наконец девушка не выдержала:
— Я хочу увидеть Захарию.
Она заплакала, и Алекс разочарованно опустил глаза. Только не сейчас, когда они подошли так близко.
— Не получится, — вздохнул Деннис. — Но я обещаю устроить вам встречу сразу, как только это будет возможно.
Он не лукавил. Это поняли и Мария, и Алекс.
Мария утерла катившуюся по щеке слезу.
— Это была сестра Захарии София, — сказала она.