Это была самая длинная ночь той осени. По крайней мере, такой она показалась Эден. Она не раз вспоминала ночами прошлое, однако к утру как ни в чем не бывало возвращалась к действительности. И знала, что победит и на этот раз.
Новости из-за океана поступали с интервалом в несколько минут. Сначала о том, что самолет будет сбит. Потом — что американец, которого Эрик стукнул бутылкой по голове, очнулся.
Больше они ничего не слышали, между тем как время приближалось к полуночи.
Еще через минуту, растянувшуюся на целую вечность, поступило новое сообщение. Американцы наконец поверили Эрику, что Карим Сасси больше не контролирует ситуацию на борту. Через несколько минут им разрешили посадку в аэропорту Даллеса. Лишь только шасси «боинга» коснулись земли, Брюс Джонсон снова позвонил Эден.
Выслушав его, она, к своему собственному удивлению, побагровела от ярости:
— Они должны были погибнуть, вы понимаете?!
— Должны, но не погибли, — ответил Брюс. — Полагаю, сейчас это для нас самое главное.
Эден не стала продолжать дискуссию и, отшвырнув телефон, повернулась к Алексу:
— Все хорошо. Они приземлились.
Плечи Алекса опустились, а мускулы лица, быть может впервые за последние два дня, расслабились. Битва окончена.
— Слава богу, — выдохнул он.
Фредрика положила ладонь на его руку.
Когда Эрик шел на снижение, уровень топлива в баке был катастрофически низкий. Эрик уже готовился к аварийной посадке с выключенными моторами. Брюс назвал его посадку впечатляющей. А Эден подумала о смертельной опасности, которой в очередной раз подверглись члены экипажа и пассажиры.
— И что теперь будет? — спросила Фредрика.
Эден взглянула на телефон, стараясь припомнить все, что за последние несколько минут говорил ей Брюс:
— Никаких других самолетов в воздушном пространстве аэропорта сейчас нет. Отряд быстрого реагирования и «скорая» встретят их у взлетной полосы. СМИ не оповещали, но журналисты, конечно, всё знают. Впрочем, американцы собираются провести пресс-конференцию, чтобы разъяснить ситуацию в целом. — Она пожала плечами.