– Что ли, – кивнул Андрей.
На лице лагерного начальства отразилось искреннее огорчение.
– Что-нибудь не так? – нахмурился Андрей.
– Вот же растяпы! Неужели в документах не исправили?
– Не исправили что?
– Заставили приехать человека аж из Москвы! – Полковник сокрушенно покачал головой.
– Что случилось? – заледенел лицом Андрей.
– Да нет Славика-то! Уже год как.
– Перевели в другую колонию?
Анищенко покаянно развел пухлыми руками:
– Нет, в смысле – погиб он.
Андрей опустился на стул:
– Как погиб?
– При пожаре… Жуткая история! Ее даже наши местные газеты освещали – мол, пироман-поджигатель сам погиб в огне! Ну, да вы нашей местной прессы не читаете!
Андрей ошарашенно помотал головой – нет, мол, не читаю. А Анищенко смущенно кашлянул.
– Тут у нас такая неразбериха случилась – погиб-то не только Славик! Ведь он за собой весь барак утащил! Двери были заперты изнутри, а пожарная часть наша – на промзоне которая – вышла из строя: ни запаса воды, ни пожарных рукавов, ни один огнетушитель не сработал.
Андрей тупо смотрел в расстроенное лицо полковника. Зря. Он прилетел через всю страну зря. Потому что какой-то придурок поленился сделать правки в списках. Андрей крякнул, встал.
– Может быть, у него были какие приятели на зоне? Я бы хотел с ними поговорить.
– Сейчас позвоню, – с виноватой готовностью потянулся к телефону полковник. – Но если и были в его отряде, то сгорели ж все живьем. Если б вы слышали, как они орали… И запах этот… – Анищенко сглотнул, лицо из розового стало серым – в тон остальному местному колору. – Месяц не мог выветриться – над лагерем, как облако, стоял. Ничего ему не делалось…
* * *
Получасом позже Андрей сидел в комнате для свиданий наедине с Синеньким – мелкой зэковской сошкой, парнем с сизым носом, внушительной дулей свисающим до верхней губы. От дули, философски прикинул Андрей, очевидно, и пошло прозвище. Синенький вызвался поговорить со столичным следаком, поскольку, по его словам, именно он на «промке» приятельствовал со Славиком. «Очевидно, – подумал Андрей, – начальник лагеря, чувствуя свою вину за общее разгильдяйство, пообещал Синенького поощрить в обмен на сотрудничество».
– Прикурить не дашь, начальник? – отлаженной фразой начал Синенький вместо «здрасте» и, ловким жестом заложив предложенную сигарету за ухо, вновь вопросительно поглядел на Андрея.
Тот усмехнулся, молча вынул пачку, положил на стол:
– Угощайся.
– Вот это спасибочки! – Синенький оживился, прикурил, держа сигарету цивильно – между указательным и средним пальцем. Выглядело это крайне светски, учитывая траурную кайму вокруг плоских, наполовину изъеденных грибком ногтей и сами весьма заскорузлые пальцы. – Так что вы про Славика знать-то хотите?