— Какой план, что вы задумали? — Селеция испуганно посмотрела на Ланариса.
— Вы не поняли? — прошедший вперёд Вишницкий обернулся, удивлённо посмотрел на девушку. — Речь идёт о лучевой бомбе.
— Нет! — раздался вопль, она бросилась вперёд, но двое гвардейцев стоявших по сторонам схватили её за руки и удержали на месте.
— Увести её, — дал команду Ланарис, сделав жест рукой, после чего он повернулся, подошёл к лестнице и стал подниматься вверх, вслед за ним пошёл и капитан.
— Но там же люди, мирные люди там город, — срывающимся голосом прокричала Селеция пытаясь вырвать из рук солдат.
— Разумеется, — спокойным голосом ответил Вишницкий, стоя у нижних ступеней и поправляя фуражку. — Стали бы мы кидаться бомбами в чистое поле.
Тем временем три самолёта, шедшие до того в прикрытии Крейтерна, двинулись к реке, куда до того ушла командирская машина вслед за Валенродом. Пилоты ещё до конца не понимали, что произошло, и куда вдруг исчез самолёт Крейтерна, ибо в то, что его могли сбить, пилотам верилось с трудом.
Самолёты уже были над рекой, когда вдруг нечто появилось из‑за облаков. Неизвестная машина быстро налетела на летевший справа самолёт, немного отстоявший от двух других. Противник зашёл сбоку и подошёл вплотную, пролетая выше всего на несколько метров. Крыло лавразийского самолёта, при взмахе ударило в корпус самолёта Валенрода, переломилось пополам, оставив лишь вмятину на обшивке. Подбитая машина закружилась и, описывая в воздухе огромную спираль, устремилась вниз.
Два других самолёта, летевшие стороной, резко развернулись, тем самым оказавшись практически на одной линии, разве что один немного выше. Валенрод вывел самолёт им навстречу и тут же бросился к панели управления генераторами инфразвука, одной рукой всё ещё держа штурвал. Он резко дёрнул за рычаг, опередив всего на несколько секунд лавразийцев и вскоре одного из вражеских самолётов, потерявшего управление повело сначала в сторону, потом обратно, и он врезался прямо в хвост машине летевшей практически под ним. Две машины закружившись, полетели вниз в сторону прибрежных улиц приговорённого города.
Небесный эсминец всё ещё висевший над городским центром медленно стал подниматься, приближаясь плотной стене облаков и вскоре начал постепенно исчезать в ней. Повстанцы на улицах города восприняли это как отступление и уже начали праздновать победу.
Из своих домов высыпали жители города и присоединились к празднику, встречая повстанцев как освободителей. Бойцы ополчения входили в оставленную лавразийцами резиденцию правительства. Повсюду срывали республиканские штандарты с домов, где‑то уже играла музыка, и даже начинались танцы, как это положено после войны.