— Не бойтесь, мисс-саиб. Я — бедный охотник, горец-гурка. Наше племя уважает белых. Я видел, как вас напугали ужасные птицы, и убил их. Что могу я сделать еще?
— Вы можете… вы хотите помочь нам? — спросила девушка.
В эту минуту новый звук донесся из джунглей — продолжительный и нежный, как звук флейты.
Девушка приложила палец к губам, и слабый румянец выступил на ее бледном личике. Звуки приближались, сливаясь в мелодию. Несчастной казалось, что она перенеслась в прошедшее. Она видела у ног своих зеленый травяной ковер, дальше — Темзу с нагнувшимися над водой ивами, по реке скользит лодочка, и гребец поет…
— Это бред, и я сейчас проснусь! — зарыдала бедная Грэс, закрывая лицо руками.
Баль-Нарин необычайными телодвижениями выражал свой восторг.
— Это мой господин! — воскликнул он.
— Ваш господин? — с удивлением спросила Грэс.
— Мой господин, гумилькундский раджа. Он нашел дорогу сюда. Он дойдет до нас… если ему укажут путь демоны джунглей… Смотрите! Вот хлопчатниковое дерево! — закричал он на своем наречии гурка. — Ах я сумасшедший! Ведь он не понимает меня! Мем-саиб, есть у вас огонь?
Грэс, дрожа, бросилась в хижину и схватила последнюю головню.
— Кит! Они нашли нас! Том идет сюда! Он прогонит страшных птиц.
Баль-Нарин отломил сухую ветвь у хлопчатника, свил жгут из травы и, окропив его последними каплями масла из своей лампы, прикрепил на конец шеста и зажег. Трава вспыхнула. Следопыт бросился в джунгли с радостным криком:
— Сюда, господин, сюда!
Но скоро он вернулся в хижину. Свиста уже не было слышно, и на свои призывы проводник не получил никакого ответа.
Грэс заметила его расстроенный вид.
— Его нет! — простонала она.
— Дорога опасная. Господин не шикари, как Баль-Нарин… Мисс-саиб, послушайте!.. Слышите?
— Это гром. Я его слышала несколько раз сегодня ночью.
— Нет, это не гром! Это проходит стая диких слонов. Как бы…
Но Грэс уже не слушала его. Всплеснув руками, вся дрожа, она бросилась обратно и упала на колени возле постели из сена, на которой лежал Кит.
— Боже мой! Пусть он спасет Кита, и тогда моя жизнь никому больше не нужна! Тогда я могу идти к Тебе!
Прошло несколько минут. Руки мальчика, которыми он в страхе обвил ее шею, опустились.
Голова Грэс упала рядом с головой ребенка на подушку из листьев. Долгое и ужасное бдение при теле мертвеца, лежавшего на той же постели, внезапный переход от отчаяния к радости и наконец лихорадочное ожидание — все это оказалось не под силу ее ослабевшему организму. Мысли ее путались.
— Кит, не давай мне спать! Ужасные птицы вернутся.
Но Кит спал. Глаза Грэс сомкнулись. О, если бы она могла только отдохнуть! Если бы кто-нибудь мог вместо нее сторожить Кита и отстранять опасности! Вдруг она вскочила, проснувшись в испуге и дрожа всем телом. Свет луны заливал всю хижину и падал яркой полосой на окоченевший труп старика, защищавшего их и пожертвовавшего ради них собственной жизнью. Грэс вспомнила, что у нее нет уже горящей головни, чтобы отгонять хищников. Она хотела встать, но ее била лихорадка, и она не в силах была подняться. Тогда она нагнулась над белокурой головкой мальчика: