Чтобы сколько-нибудь успокоить нетерпение, я попробую записать все, что с нами случилось и на что мы надеемся. Несмотря ни на что, я еще не теряю бодрости. Это кажется странным моим преданным слугам. Ганес желал бы, чтобы я вернулся в Гумилькунд. Он сожалеет теперь, что передал мне послание Дост-Али-Хана. Если бы он знал, как я ему благодарен за это! Сегодня у меня снова блеснул луч надежды, и я ожил!»
«Через одного из шпионов Хусани мы узнали, что шайка бунтовщиков, захватившая нескольких пленных англичан, сегодня вечером должна пройти здесь, и мы предполагаем, что Грэс и Кит в числе этих несчастных…»
«Меня, по распространившимся слухам, принимают здесь за какую-то знатную особу, богача брамина. Я скрываю свой титул, боясь, как бы меня не задержали. Изобретательность Хусани неистощима: он всегда находит для меня прекрасную лошадь в богатой сбруе и роскошные платья. Я поддерживаю усилия преданного слуги, стараясь сохранить все достоинство, приличное послу, и нас всюду встречают с почтением. В этом большом селении в мое распоряжение предоставили всю гостиницу, и старшины добыли постели, свежую воду, припасы. Я спал и видел себя в Англии — и с собой — Грэс!
Счастливое ли это предзнаменование?»
«Хусани сказал мне, что ему удалось уговорить крестьян: они не будут нападать на сипаев, но если отряд остановится в деревне, то постараются украсть у них пленных. Мне кажется, он сказал им больше, чем желал, так как я слышу гул многочисленных голосов вокруг моей гостиницы. Если они пожелают, я встану во главе их. Хоть раз, один раз, встретиться лицом к лицу с этими негодяями! Но надо быть осторожным! Вспомнить избиение в Каунпоре!
Сначала, пока пленники не будут в наших руках, хитрость, а затем — наказание…»
* * *
«Все кончено! Не для меня — моя цель еще не достигнута, — но для них, для этих извергов, не щадивших ни женщин, ни детей. Трупы пятидесяти сипаев и их начальника лежат в узких переулках этого мирного селения. Их пленники — два английских офицера, еле держащихся на ногах после ужасного перехода в цепях по палящему солнцу, и женщина, которую везли в повозке и которую я не видал, зная — увы! — что это не Грэс, — переданы попечениям Хусани.
Нас было всего двенадцать человек, когда мы напали на этих негодяев, так как крестьяне даже за большую награду не решались рисковать жизнью, вступая в бой с хорошо обученными и дисциплинированными солдатами. К счастью, подоспел небольшой отряд из племени билов, отправлявшийся для присоединения к одному из новосформированных полков, и с радостью встал на нашу сторону против своих заклятых врагов — пурбиев, составлявших конвой пленников.