— Это Окуджава. А вот это вещь Визбора.
Все казалось новым, интересным, необыкновенным даже. Тоска уходила, уступив место легкой печали.
Занятая новыми впечатлениями, я не заметила, как кто-то еще тихо подошел к нашему костру и сел на землю чуть позади меня. Через несколько минут до сознания дошло: рядом пристроились. Испугалась. Вдруг Широков разнюхал? Обернулась посмотреть. И наткнулась на сосредоточенный взгляд Ивана. Прелесть теплого сентябрьского вечера, душевной музыки, интимности костра улетучилась в один миг. Не то, что руки-ноги, спина напряженно застыла — не повернуться. Пришлось глубоко вздохнуть, делая попытку снять оцепенение. Славик завел новую песню:
Не бродяги, не пропойцы
За столом семи морей
Вы пропойте, вы пропойте
Славу женщине моей…
Воспользовавшись тем, что внимание присутствующих было сосредоточено на Славике, Иван тихо заговорил прямо мне в ухо:
— Кать! Поговорить надо.
— О чем? — спросила шепотом, почти не разжимая губ. Он не удосужился объяснить, сказал только:
— Я сейчас пойду к нашему погребу и буду ждать тебя там. Ты минут через десять приходи.
Он встал и словно растворился в поздних сумерках. Я переваривала его слова. Зачем ему нужен этот разговор? И опять дурацкие приказы: «… надо… приходи…». Вот возьму и не пойду. Он и так испортил мне весь вечер. Одним своим появлением. К тому же довольно поздно. Вон и первые звезды появились. Ползай тут в овраге по его прихоти, ищи в темноте погреб, рискуя навернуться где-нибудь.
Пока я потихонечку наливалась злостью, ко мне пересела Лидуся. Поинтересовалась, что здесь делал ее брат и куда потом пропал? Мне на сей раз ни врать, ни утаивать правду не хотелось. Надоело. Ответила прямо, дескать, ко мне приходил, поговорить хочет, о чем — сама не знаю. Лидуся усмехнулась своим, непонятным для меня, мыслям:
— Припекло его все-таки. Пойдешь?
Я неопределенно пожала плечами.
— Иди, — она говорила очень серьезно. — Если зовет, значит, действительно нужно.
Почему-то именно сейчас мне не верилось Лидусе. Брата она любила. Всегда была на его стороне, всегда находила для него оправдания. Да и не могла она знать о наших с Иваном отношениях. Короче, не хотелось мне идти. Даже любопытство не проснулось. Или я боялась? Не важно. Решила: не пойду! Через полчаса передумала. Потянуло меня к Ивану, как магнитом.
Он лежал прямо на траве под кустом черемухи. Опирался на руку. Курил. Если бы не прохладный воздух и темнота, можно было решить, что он отдыхает. Поза уж больно расслабленная. Заметив меня, сухо проронил:
— Долго ждать заставляешь. Думал уже, не придешь.