— А как же? — встрепенулась Людмила Николаевна. — Мне в департаменте посоветовали. У меня, знаете ли, там кое-кто знакомый есть. Если мы еще от родителей заявление представим, то тогда это дело разбирать будут. Комиссия приедет и директора запросто снять могут.
Нона Петровна согласно кивала головой. Ее жидкие крашенные кудряшки мелко подрагивали, на лице застыло сосредоточенное выражение. Если на нее посмотреть, можно подумать, дело действительно огромной важности. Ишь, как напряглась. Впрочем, напрягалась Нона Петровна всегда. То ли ее родители так воспитали, то ли матушка-природа поспособствовала, наделила отвратительным характером. Все те годы, что мы знакомы, бедняга находилась в состоянии перманентной войны с окружающим миром и при этом являлась стороной атакующей. От одиночества Нона Петровна озлобилась или по другой какой причине, не знала даже она сама.
— Я не буду это подписывать.
— Как?
— А вот так.
И зачем бабушка учила меня хорошим манерам, талдычила о вежливости? Ведь пришлось выслушать все, что обо мне думали и думают. И такая, дескать, вы и сякая. И соглашательница, и притворщица. Они якобы предполагали, что я на их стороне. Сколько раз бывали свидетелями моих сшибок с директором. И преподаю я по старым методикам. И коммунистам вроде бы сочувствую, к демократам нетерпима. К директору, например.
Глупости говорили в общем-то. Преподаю я по старым методикам, потому что они апробированы и лично мне нравятся — устойчивые, дают хороший результат. Но это же форма, а не содержание. Что касается коммунистов, то им не сочувствовала с тех пор, как научилась самостоятельно думать. Голосую не за партии, а за программы, которые мне интересны. И в 91-м неделю вместе с демроссовцами отсидела у «Белого дома», за это Лидуся меня потом целый год поедом ела. Утверждала, что бросить Димку на старую бабушку мог только Павлик Морозов. Ну, а с директором сшибалась, сшибаюсь и сшибаться буду. Он развел в школе бардак, каковой не имеет ничего общего с демократией. Назвать Валерия Петровича демократом — значит, необоснованно ему польстить. Тем не менее, предпочитаю воевать с ним и с его анархией лицом к лицу, а не подписывать «телеги».
— Вот уж не думала, Екатерина Алексеевна, что вы такая! А казались культурной, грамотной женщиной. И воспитанной. Со стороны поглядеть, так вы на отца своего похожи. Оказывается — ничего общего!
Похожа я на отца. Еще как похожа. Непримиримостью, что ли? Все замечают. Даже Димка мне недавно об этом сказал. Хотя, вот уж на кого я бы не хотела походить, так это на папу. Он честен, прям, никогда не подпишет такого рода письмо. Только не понимает, не хочет понимать и признавать право других людей иметь свои взгляды, убеждения, свои чувства. Люди для него как винтики механизма. Любой можно заменить, а еще лучше — подогнать под стандарт.