И Миклуха-Маклай пояснял, что именно громадный, малоисследованный остров Новая Гвинея представляет достаточно благоприятные условия для такой работы.
Первое смутное упоминание о Новой Гвинее имеется в письме флорентинца Корсали, посланном в 1515 году Юлиану Медичи. Корсали говорят о существовании обширнейшей земли, возможно, целого материка, к востоку от Молуккских островов. Хотя, повидимому, в письме речь идет о Новой Гвинее, но честь подлинного открытия громадного острова принадлежит португальцу Георгу де-Мерезису, перезимовавшему в 1526—1527 годах на северо-западной оконечности Новой Гвинеи.
В 1528 году другой мореплаватель, испанец Альваро да-Сааведра, проплыл к югу от экватора вдоль одного берега, который тянулся к юго-востоку на протяжении нескольких градусов долготы. Несомненно, это был берег Новой Гвинеи. В 1545 году мореплаватель Ортис де-Ретис дал новым землям имя Новой Гвинеи, или Папуазии, и присоединил их к владениям испанской короны. Однако в то время еще не знали, составляет ли открытая земля большой остров или является частью того южного материка, который, как тогда предполагали, должен был существовать в южном полушарии в качестве противовеса северным материкам Старого света.
Только в 1606 году испанец Торрес, обойдя подводные камни опасного пролива, названного впоследствии его именем, доказал, что Новая Гвинея, или Папуазия, представляет собой громадный остров. Но его открытие было тщательно скрыто в манильских архивах, так как испанское правительство хотело рассматривать все лежащие к югу земли частью и продолжением материка, присоединенного Ретисом к Испании. Поэтому важное в географическом отношении открытие Торреса оставалось неизвестным человечеству в течение полутора веков, до тех пор, пока англичане, овладев в 1762 году столицей Филиппинских островов Манилой, не нашли в испанских государственных архивах донесения самого Торреса; они, разумеется, не сочли нужным делать из него тайны и оповестили об открытии Торреса весь мир.
Несмотря на то, что берега Новой Гвинеи изредка посещались мореплавателями и общие очертания их были известны, страна в целом оставалась совершенно неисследованной. Грозные рифы около ее берегов, неприступные леса, непроходимые болота и губительный для европейцев тропический, влажный, лихорадочный климат лучше всего охраняли ее от белых завоевателей. Поэтому население Новой Гвинеи смогло сохранить свой первобытный вид и образ жизни, а также избежало расовых смешений и влияний. Все это представляло для Миклухи-Маклая исключительно благоприятные возможности для решения основных антропологических вопросов.