Миклуха-Маклай (Водовозов) - страница 47
Было решено, что в случае нападения женщины, дети отправятся в «таль» (дом) Маклая, под его защиту. Чтобы успокоить папуасов за участь их семейств, Миклуха-Маклай счел нужным показать им, какими средствами защиты он располагает. Он взял ружье и выстрелил. Громкий выстрел так испугал туземцев, что они в панике бросились бежать и потом не хотели возвращаться до тех пор, пока путешественник не отнес ружье обратно в дом.
Теперь папуасы не только не боялись нападения людей Марагум-Ману, но сами предлагали Миклухе-Маклаю напасть на них. Разумеется, русский ученый отклонил это предложение. Распространяющаяся среди папуасов молва о его могуществе отнюдь не льстила путешественнику. Он приехал сюда не господствовать над слабыми туземцами, подавляя их страхом, а изучать их и помогать им. Он знал, что хищные европейцы скоро появятся на берегу Маклая и будут истреблять папуасов оружием и спиртными напитками. Ему хотелось предохранить своих друзей от этой участи, а для этого прежде всего нужно было сплотить их в мире и дружбе, предотвратить кровавые стычки туземцев между собой. Он стремился сделать их жизнь более культурной и обеспеченной. Из России он вывез семена множества полезных растений, которые были здесь им высеяны и в ближайшее время, дав плоды, должны были увеличить пищевые ресурсы папуасов. Он добивался полного доверия к себе туземцев, хотел доказать на примере собственной своей деятельности здесь, что вполне возможно мирное превращение так называемых «дикарей» в равноправных сотрудников цивилизованных наций.
С величайшим вниманием и интересом наблюдал и изучал он все особенности быта папуасов, находя в нем много хорошего и достойного сохранения. Особенно нравились ему те дружные пиршества, которые устраивала одна какая-нибудь деревья для других, демонстрируя этим чувство солидарности и дружелюбие к соседям.
Марамай, туземец о-ва Били-Били (рис. М.-Маклая).
Однажды Миклуха-Маклай сам принял участие в таком пиршестве, устроенном в Горенду. Когда он пришел, на широкой площадке посредине деревни уже собрались все пирующие и шел дележ мяса. Соблюдалась самая строгая справедливость. Мясо было нарезано на равные порции, и Туй громко вызывал каждого гостя, называя его по имени и прибавляя слово «тамо» —человек. Едва успел молодой ученый приблизиться, как Туй уже выкрикнул: «Маклай, тамо русс!»—и протянул ему порцию из нескольких кусков мяса, положенных на свежий зеленый лист. Гостю указали и глиняный горшок, в котором он мог сварить свою порцию сам.
Миклуха-Маклай с большим любопытством следил не только за самим пиршеством, но и за сопровождавшим его концертом. Около каждого папуаса лежали музыкальные инструменты. Участники пиршества по временам отрывались от еды и хватали какой-либо инструмент стараясь извлечь из него наиболее оглушительные звуки, чтобы превзойти, если можно, своего предшественника. От такой своеобразной музыки у Миклухи-Маклая скоро разболелась голова, и, как ни хотелось ему остаться до конца пиршества, он вынужден был сказать Тую, что уходит домой. Однако туземцы не хотели отпустить его, не дав ему всей его порции кушанья; они положили ее в корзину, выложенную внутри свежими листьями хлебного дерева. Эта порция была так велика, что Миклуха-Маклай едва поднял корзину. При этом он не мог не пожалеть папуасов, которые, по обычаю, должны были съесть такие же порции в один прием.