пота и страха.
Перед его глазами легко пронеслись иные силуэты, те, что были изображены на Тайной Вечере. Двенадцать апостолов, Иисус. Свет, бьющий в распахнутые окна, и природа. Небо, холмы, такие прекрасные, как в Раю. Как в первый день творения. Как…
Его вдруг осенило.
Первый день сотворения, когда еще не было человека. Мир глазами Творца, Такой, как он есть. Без иллюзий, субъективного, искажающего взгляда живущих. Объективная реальность. Абсолют.
Внезапно поняв, Генрих мысленно обратился к Леонардо. Так вот что ты искал, бессмертный гений всех времен. Такой была твоя мечта — увидеть мир глазами Всевышнего, оказавшись на его месте. Ощутить себя им. Но взгляд человека примитивен, ты знал это. Выйти за рамки, границы. Быть над… Ты надеялся, что мир вне нашего восприятия прекрасен, чист и идеален. Ты хотел увидеть все эти цвета, эти краски. Генрих вспомнил один из рисунков Леонардо — препарированный глаз человека, а рядом, в разрезе, — глазное «яблоко» быка. Ты догадывался, знал, как по-разному глядят на мир богатые и бедные, люди и животные. А значит, то, что видим мы, — не есть истина. Так каков же настоящий мир? Мир глазами Бога? И тогда ты изобрел прибор, позволяющий видеть все таким, как оно есть. Тебе это удалось. Но на месте божественной красоты оказались лишь сгустки странной материи, плывущие в густой плазме, в неизвестном направлении.
Генрих вдруг понял, что это и есть настоящая жизнь, такая, как если бы все разом отвернулись, забыли все, что они видели, выключили мозг. Мы с помощью собственного ума и памяти делаем мир застывшим и постоянным, замедленным и объемным, ощутимым, а значит, конечным. Превращаем каждое ускользающее мгновение в плоть предметов, вещей, конструкций. Ничего этого нет. Люди — это кучка атомов, линии, бегущие в пустоте, земля — клубок плазмы, переливающийся, меняющийся ежесекундно. Существует лишь энергия, ее потоки, стремящиеся куда-то во времени. Наш гениальный мозг преобразует их, делая все разумным и иногда прекрасным.
Леонардовский преобразователь возвращал видимому истину.
Ищущий да увидит.
На самом деле ничего не исчезло, деревья, дома, люди, машины. Все было на своих местах. Только по-другому.
Да будут глаза зрячего открыты.
Вот и разгадка. Генрих надеялся, что она верна. Но линия, что означала она, как вписывалась в новую концепцию восприятия?
Генрих уже приблизился к своему дому. Тот был почти пуст. Жильцы сбежали, обнаружив, что половина города превратилась в ничто. Началась массовая эвакуация.
Генрих вошел в квартиру. Дрожащая Анна сидела на кровати. Ее лицо было бледным, кулаки нервно сжимали простыню. На полу стояла наспех собранная сумка.