— Уф, — выдохнул Максим.
Начался стриптиз. Классический, без танцев на столе и шеста из нержавейки. Добротно сделанный номер. Старая история. Никто не двигался, все сидели, затаив дыхание. Пламенная сняла платье, чулки, трусики и осталась в туфельках с каблуками из плексигласа. И начала колыхаться, гнуться, извиваться. Уступать, колебаться и возвращаться вновь. Непринужденность. Щедрость. Пламя, горевшее в глубине сцены, расцвечивало ее тело. Тело с невероятной татуировкой на спине, которая начиналась от шеи и заканчивалась у ягодиц, изображая гейшу, игравшую с веселыми карпами. Афишу у входа в «Калипсо» явно ретушировали. Замысел стриптизерши был очень тонким. Она не снимала всего. Разрисованная кожа оставляла ей частицу тайны. Полное раздевание.
— Уф, — повторил Максим перед тем, как все вновь погрузилось во тьму.
Воцарилось молчание, глубокое, как черная дыра, а потом зажегся свет, и зал взорвался громом аплодисментов. На сцене плавал лишь прозрачный дымок.
— Но все это не объясняет, куда делась Ингрид, — сказала Лола.
— Какая восхитительная де…
— Мадемуазель Тижер ждет вас в своей гримерной, — прервал его слуга.
Максим решительно встал. Пытаясь поспеть за ним, Лола подумала о том, что неплохо бы иметь крылатые сандалии, как у Меркурия.
Она сидела лицом к зеркалу, закутавшись в лиловый пеньюар, расшитый эмблемой «Калипсо» в серебристом полукруге, и расчесывала свои огненные волосы. Как только за слугой закрылась дверь, она сняла парик.
— Ингрид! — хрипло пробормотал Максим.
Лола глубоко вздохнула, зажгла сигарету и рухнула на первое попавшееся сиденье. Им оказался диванчик, обитый тканью под зебру.
— Насчет Габриэллы Тижер я объясню вам после, а с Фаридом Юнисом все проще.
— Конечно, — отозвалась Лола.
— Энрике работает в «Калипсо». Он знает воровской мир, — объяснила Ингрид, избавляясь от фальшивых ресниц. — Мелких сошек и боссов. Всех. Энрике — целая записная книжка. Я обрабатывала его много ночей, чтобы он рассказал мне о Фариде Юнисе. И вот — пожалуйста!
— Надевай свой морской пуловер и перуанский колпак, моя Пламенная. Пойдем скажем пару слов твоей записной книжке.
— Вы пойдете туда без меня. Я не хочу, чтобы хозяин видел, как я разговариваю с Энрике в вашей компании. Не хочу потерять работу.
— Странно, но я думала, что ты массажистка, Ингрид Дизель. Видно, я чего-то не поняла.
На углу улиц Пигаль и Дуэ ждал Энрике, вышибала из «Калипсо», тот самый швейцар, впустивший Лолу. Его лицо было не более выразительным, чем кусок холодного мяса, но глаза жили самостоятельной интенсивной жизнью. Лола дала ему двести евро за рассказ о том, что Фарида Юниса видели в Сен-Дени. Это все, что знал этот тип. Она вытянула из него краткое описание брата Хадиджи: красивый юноша, не слишком приятный, среднего роста, одевается обычно в черное.