Принял вправо и остановился на обочине. Нашарил в бардачке пачку «Житана», щелкнул зажигалкой…
Опять заверещал телефон. Мельком глянул… Ага, опять Плеханов…
— Да, Михаил Иванович…
— Сань, ты подумал?
— Да, Иваныч.
— Так что, едешь?
— Нет.
— Вот объясни мне на русском языке, почему? У тебя что, бабло мешками валяется?! — Мой собеседник — председатель федерации спортивного фехтования — последние слова проорал в нешуточной ярости.
— Нет, не валяется… — Я постарался голос не повышать, все равно бесполезно: Иваныч всегда слышит только себя и возражений не принимает никогда. — Я тебе сегодня все уже сказал, — произнес спокойно и раздельно.
— А ты повтори… Потому что я отказываюсь понимать этот бред.
— Я доведу Жихарева до чемпионата и возьму с ним золото; если я сейчас уйду, парень не подготовится и медаль уйдет венграм.
— Да начхать мне на медаль, мне сейчас из министерства звонили, а им начхать на меня, а мне начхать на твой идиотизм. Арабы сидят у меня в приемной. Ты сейчас приедешь и подпишешь контракт; если ты его не подпишешь, я снимаю тебя со сборной… Ты меня понял? Ты будешь тренировать этих гребаных арабов и если надо, то и по деснам станешь лупиться со всеми их шейхами…
— А не пойдешь ли ты, Иваныч… к шейхам. — Отрубил телефон и опять закинул его на сиденье. — Гребаные уроды! — со злостью выкрикнул в лобовуху и двинул по рулю.
Зачем мне такое счастье… Манал я этих арабов вместе с их Катарами. Бабки, конечно, совершенно неприличные получаются: вот втемяшилось в голову сыну короля сделать свою команду чемпионами мира — и хоть кол на голове теши. Ладно… Кажется, все верно делаю: еще побыкую чуток и, глядишь, в контракте лишний нолик прибавится.
Опять запиликал телефон. Да что же это такое…
— Я уже все сказал! — заорал в трубку.
— Александр Вячеславович, вам необходимо срочно прибыть в министерство, на пятнадцать ноль-ноль у вас встреча с министром; вы меня слышите? — сообщил мне совершенно спокойный женский голос.
А вот это уже серьезно. Если Иваныча я могу послать, то министра… м-да… кажется, с лишним ноликом не сложится…
— Я буду.
— Пожалуйста, не опаздывайте…
— Не буду… — Рванул с места — и одновременно с истошным воем гудков увидел несущуюся на меня морду громадного грузовика…
…Темнота, расцвеченная сверкающими звездочками, вдруг резко исчезла, сменившись режущим светом, тупой болью, пронизывающей голову, и чьими-то мягкими, нежными и сухими губами у меня на щеке…
— Да что за… — Открыл глаза и увидел пофыркивающую лошадиную морду.
Лошадь?
Конь?
Кобыла?
Нет… Жеребец.
Что за нафиг?