Быстро ошкурил несколько ореховых прутьев, насадил мясо и уселся ждать, пока прогорит большой костер, запаленный Туком.
— Что сидишь, бурдюк с вином давай.
Перед водружением мяса на костер надо выпить. Святая традиция. Покачал бурдюк в руке… Пара литров осталась. Нормально… Но во что же Туку налить?
Вдруг приметил легкий блеск в кустах возле самой стены башни.
— Посмотри-ка, братец, что там блестит?
Шотландец покопался и вытащил старинный кубок, покрытый грязью и мхом.
— А ну давай его сюда… — Повертел в руках и поскреб кинжалом… Вот это да! Серебро, не иначе, да еще и с камнями красненькими. М-да… в наше время враз бы разбогател с такой находкой. А здесь? А здесь вот так будет…
Окликнул шотландца.
— Очисти его, да получше. Песочком потри. Будет тебе из чего винище хлебать. Да живее.
Пока Тук трудился, я отгреб прогоревшие угли в сторону и приладил на рогульках импровизированные шампуры. Моментально потянуло завораживающим запахом, затрещали на углях капельки жира.
Мм, вместе с окружающей натуральностью — полный парадиз…
Налил шотландцу в кубок вина и сделал сам добрый глоток.
— Ну как, орясина? Благодать?
— Ага, ваша милость. Девок бы еще…
— Это точно… — поддерживаю.
Молодой организм уже прямо кричит и требует. Но решил подразнить бывшего монашка: — Какие тебе девки? Ты же вроде монах?
— Не лежала, ваша милость, у меня к этому делу душа, прости, Господи, за дерзкие слова… — Тук перекрестился. — Насильно отдали. Ну какой из меня монах? Смех и грех…
— Ну да… ладно, считай, я тебя сана лишил, расстрига… Переверни мясцо… Да вот так, и вином сбрызни из кубка. Молодец… чего пялишься — удивляешься, как благородный сьер с готовкой управляется?
— Нет, — помотал головой Тук.
— Не ври, собака… так уж и быть, поясню. Вот кто я?
— Ваша милость…
— Это понятно, — перебил я шотландца. — Еще кто?
— Ну… — растерялся Тук. — Кабальеро.
— Это тоже понятно. Кто еще? Стоп… не отвечай; сначала мясо давай. — Взял шампур, подул и вгрызся в обжигающее, шипящее мясо…
М-да… Ради этого стоит жить. Запил вином и продолжил:
— Ну, говори.
— Мужчина? — наконец сообразил шотландец.
— Во-от… дошло наконец. А каждый мужчина должен уметь обиходить себя сам. Даже кабальеро. Жизнь наша полна опасностей, в одночасье можно лишиться и оруженосцев, и свиты — вот как я сейчас. Занятие охотой входит в семь благородных страстей кабальеро и включает в себя не только умение охотиться, но и умение дичь приготовить. Вот скажи, что бы ты сожрал с большим удовольствием: кусок сырого мяса или отлично приготовленного жареного?
— Ну, дык, вештимо, шареный… — прошамкал бывший монах набитым ртом.