Услышав наш ржач, Мустафа отвлекся от красных сапог рождественского гостя, повернулся к нам, погрозил толстым мохнатым пальцем. " Ууу! Мама, бабушка, прабабушка ваша сто пять раз попа ипать"... Аааах! Мы застонали! Нет! Взвыли так, что вой наш потряс потолок и небеса. И слёзы стекали по нашим щекам, а животы тряслись так, что съеденные втайне, а также в открытую трюфели грозились выскочить наружу.
Сапоги Санта таки снял. Сидел на краешке стула, смущенный, грустный в черных носках и красных с белой опушкой коротких панталонах. Между краем носков и опушкой виднелась волосатая и загорелая анатолийская икра. Сидел так минут сорок, пока не вернулся Мустафа, неся на вытянутых руках идеально почищенные, сияющие, ослепительные, умопомрачительные сапоги.
- Спасибо тебе, амджа, - поблагодарил Мустафу Санта.
Мустафа не ответил. Он глядел и всё никак не мог наглядеться на алое кожаное великолепное "бытинка". Что-то начмокивал одними губами. Наверняка шептался с Духом Красных Сапог на тайном, давно позабытом, но всё еще великом языке гномов-сапожников.
Про развод. Не мой… Хотя и мой тоже
Разводилась с турецким мужем. Ждали очереди. И по какой-то (плохо помню) причине нас запустили в зал суда, где перед нами рабирали бракоразводчество еще трех-четырех семей.
Ровно перед нами слушалось дело некоей Шехрие.
Шехрие, кстати, (и если не ошибаюсь) по-турецки значит вермишель. Дело в том, что простые необразованные турецкие крестьяне - эстеты. И весьма любят давать детишкам сладкозвучные имена, не слишком задумываясь о значении. А что? Ну, красиво же - Шехрие. Кстати, Вермишель - ничуть не хуже.
У бедняжки Шехрие случилось горе. Муж Шехрие - подонок Ахмет скрылся в неизвестности с любовницей. Оставил Шехрие и трех детишек без содержания и тю-тю. Плохой человек Ахмет! Собака!
Шехрие же - отличная женщина. Безропотно тянула троих оболтусов, зарабатывала, как водится, поденщиной и все дела. Так и жила лет пять - не вдова, не мужья жена, не разведенка. Чертечо! И вот через пять лет, видимо в целях получения каких-то материальных бонусов от государства, решилась Шехрие подать на официальный развод. Благо, все права у нее имелись.
Но поскольку Шехрие - женщина неграмотная и жизнью истощенная, к тому же - женщина -слабый-пол-волос-длинен-ум-короток, в одиночку она идти по судам не решилась. Обратилась за поддержкой к квартальному старосте - мухтару (так называется).
Вообще, турецкие эти мухтары - отдельная категория народных избранников. Шерифы не шерифы. Старосты не старосты... Такие аксакалы и искренние народные заступники. Избираются путем народного голосования, с тем чтобы проблемы населения на вверенных территориях решать с властями и перед властями за эти территории (и население) отвечать. Ну, к примеру, если семья хочет получить "карточку бедняка", чтобы льготно получать медицинское обслуживание и проч, она обращается к мухтару. Тот принимает решение, исходя из собственных представлений о черте бедности, а также личных отношений с челобитцами. Или, скажем, есть две школы. Одна хорошая, другая - так себе. А ребенка приписывают в школу "так себе", потому что она к дому ближе и там, к тому же, недобор. Мама нервничает, дергается, идет к мухтару. И говорит ему "мухтар бей, вот мой Исмаильчик - умный такой мальчик, ты же помнишь, он тут на велосипеде возил для твоей тёти Эмель ханым молоко, когда она хворала женским. Хороший мальчик. Так зачем его в ту школу на холме, когда надо в ту школу, что возле остановки". Мухтар подумает, подумает. Махнет рукой... И подпишет бумажку, в которой говорится что Исмаильчику удобнее ходить в школу, что у остановки, потому что ....