– Можно мне вставить свои «пять копеек»? – спросил Стоян.
Алексей кивнул. Ростислав прошелся по конференц-залу и остановился у той части стола, где сидели родственники Поташевы.
– Я только хотел заметить, что тетя Валентины работала паспортисткой.
Наступила тишина. Почему-то не сам факт, сообщенный Стояном, а тон, которым он это сказал, заставил всех насторожиться.
В этот момент со своего места поднялась вдова дяди Алексея, Алина Поташева. Она направилась к выходу.
– Простите меня, пожалуйста, у нас на сегодня назначена неотложная консультация.
– Алина! Ты же пропустишь самое интересное! – воскликнула тетка Мария.
– Вы мне потом все перескажете, тетечка Машенька, но больные ждать не должны! Наш долг…
– Больные, а также здоровые подождут, – сказал архитектор и небрежно бросил: – Все равно никто отсюда не выйдет, пока мы не закончим.
Алина послушно села на свое место.
– Мне кажется, всем уже не терпится получить ответ на два вопроса, – неожиданно подал реплику ресторатор Валерий Белогор. – Первое – что связывает эти два дела? Второе – почему так настойчиво упоминается какая-то рыжеволосая Валентина Павлова?
Все посмотрели на рыжие кудри сотрудницы Городского музея Виктории Бобичевой. От всеобщего внимания девушка нахмурилась.
– Уважаемый Валерий! Я вас помню, вы с Алексейчиком учились в одном классе. Ведь так? – улыбнулась ресторатору Мария Валерьяновна.
– Совершенно точно, тетя Маша! – подтвердил ее догадку Белогор.
– Тогда мне непонятно, как друг моего племянника, с раннего детства наблюдавший его аналитические способности с младых ногтей, не догадался о том, что совершенно очевидно…
– Что очевидно? – развел руками Валерий. – Мне, например, не только не очевидно, но и вообще ничего не видно!
– Тетя Машечка! Не всем же быть мисс Марпл, как ты у нас! – снисходительно приобнял пожилую даму Поташев. – Некоторым нужны более подробные и внятные объяснения.
– Нет, это невозможно выдержать! – вскочил Поташев-старший. – Я уже вообще ничего не понимаю. Здесь кто-нибудь мне объяснит, от чего умер мой брат Евгений?! Уж если вы заявили, что он умер не от инфаркта. Тогда от чего? Кто мог желать смерти Женьки? Ведь он, голубиная душа, и врагов не имел.
– Евгений Валерьянович был гением пластической хирургии. К нему была запись на несколько лет вперед. Слишком большая нагрузка, огромная ответственность. Он вообще никому не умел отказывать, потому и сгорел на работе, – сказала Алина Поташева.
– Присядьте, Максим Валерьянович! – подошел к отцу Поташева третий друг Алексея, Ростислав Стоян. Само его присутствие подействовало на нетерпеливого мужчину успокаивающе.