— Хорошо. Я беру вас к себе на службу.
Эжен было встрепенулся — все же гордость давала о себе знать. Шевалье Жорж-Мишель сделал вид, будто не заметил этого.
— Я дам вам достаточно средств, чтобы купить корабль, набрать команду. Здесь, в Италии, купцы не слишком отличаются от дворян, а дворяне от купцов, так что как вам лучше представиться — решайте сами. Я хочу предоставить вам полную свободу действий… в пределах разумного.
— И я должен буду выполнять ваши приказы? — спросил шевалье де Ландеронд, открывая вторую бутылку. Все же чаще всего он был сам себе господином.
— Я не имею желания принуждать вас, — спокойно, но твердо произнес принц.
Эжен вынужден был согласиться.
— Хорошо, но я должен выполнить одну просьбу… предсмертную, — уточнил он.
— Прекрасно, — так же спокойно, как и раньше, ответил принц, — проблемы моих людей — мои проблемы. И еще… Я не имею привычки принуждать своих людей, но и неповиновения не потерплю.
Эжен вновь кивнул, но решил обидеться. Он, возможно, и играл не по правилам, но всегда по-честному.
— Ладно, — решил закончить разговор шевалье Жорж-Мишель, протягивая собеседнику кошелек с золотом, — устраивайтесь получше и приходите через три дня.
Последние слова принц сопроводил рукопожатием.
Так что если шевалье Эжен и был слегка недоволен, все же разговор с принцем не стал столь болезненным для его самолюбия, как он опасался.
Жорж Релинген после ухода гостя дал поручение Себастьену Мало на всякий случай проследить за волонтером и начал размышлять, как бы узнать быстро и скрытно, сколько стоит бриганд. Или флейт. Ему почему-то не нравились галеоны.
* * *
Рим оказался таким и не таким, как представлял его себе принц Релинген. Если бы два года назад Жоржу-Мишелю не пришлось видеть Венецию, он был бы ослеплен великолепием Вечного города, но сейчас думал, что столица христианского мира не идет ни в какое сравнение с городом святого Марка. В Венеции жизнь била ключом, Рим казался гробницей, пусть и поражающей роскошью. Правда, по гробнице бродили толпы двуногих тварей, именуемых людьми. Армии паломников, более всего напоминающих разбойников. Разбойники, удивительно похожие на вельмож. Вельможи, казавшиеся проходимцами. Толпы разодетых куртизанок и нарочито оборванных попрошаек.
Временами принцу Релинген казалось, будто в Риме процветают лишь три ремесленных корпорации: грабителей, нищих и обоего пола шлюх. Впрочем, в Риме были еще и священники, и монахи, и некоторые из них даже молились и служили мессы, всем своим видом опровергая утверждения еретиков, будто в Риме давно забыли о Благочестии, Вере и Боге. Что до художников, то великие мастера посещали Рим лишь для того, чтобы величественно набросать контуры будущих фресок или выписать лицо какого-нибудь святого, предоставляя окончание работы армии подмастерьев, которые в ожидании этого счастливого мига и заработка пополняли собой ряды трех вышеупомянутых корпораций.