В Татьяну Георгий влюбился с первого взгляда. В конце второй недели знакомства он сделал предложение. Времени на раздумья не оставил — новоиспеченного морского офицера отправляли на границу с Японией. 8 октября 1937 года они поженились.
Служил Георгий Андрианович во Владивостоке, в порте Находка. В 1945 году, окончив штурманский факультет Военно-морской академии, получил назначение капитаном боевого корабля в местечко Балдарай под Ригой, где базировались подводные лодки Балтийского флота. Там 2 марта 1947 года в семье капитана родился сын — будущий знаменитый актер Юрий Богатырев.
«РОДИТЕЛЯМ Я ОБЯЗАН тем, что они приучили меня трудолюбию, — рассказывал о своем детстве Юрий Богатырев. — Благодаря этому я считаю себя самостоятельным».
С детства Юра с матерью, как и семьи других моряков, выходили на причал встречать из походов корабли. Возвращались не все и не всегда — послевоенная Балтика кишела минами. Юрий с раннего детства узнал цену человеческой жизни, горечь слез и неприкаянность соседских мальчишек, ставших безотцовщиной. Непременно брала его мать с собой и на занятия танцами в Морском клубе. Там и состоялся его сценический дебют: в четырехлетием возрасте Юра Богатырев лихо отплясывал народные танцы. Особым успехом пользовался в его исполнении танец «Яблочко».
УЖЕ В ДЕТСКОМ ВОЗРАСТЕ Юра был артистичен и выразительно позировал, когда его фотографировали.
С ДЕТСТВА Юру дразнили «девчоночником»: он был светловолос, не по-мальчишецки изящен и нежен. Дружил с девчонками и играл в куклы в театре.
В 1953 году отца, как одного из лучших офицеров, перевели в Москву, в распоряжение штаба МВФ. Семье выделили жилплощадь на станции Левобережная, а позже — отдельную квартиру в подмосковном Красногорске. Здесь Богатыревы впервые испытали потрясение от столкновения с непостижимым: их любимый сын начал проявлять черты, которые ставили в тупик не только родителей, но и детских врачей, и педагогов. «По ночам пятилетний Юра регулярно вставал во сне, — рассказала Татьяна Васильевна Богатырева в книге Натальи Бобровой „Юрий Богатырев не такой, как все“, — и ходил по квартире, нарядившись в шелковый халат с черными страусами на голубом фоне (картину завершала мамина шляпа с пером, вуалью и мушками)… Потом все аккуратно снимал, и, как ни в чем не бывало, ложился спать дальше.
И ведь как аккуратно вешал халат на место! Кочерга стояла рядом с халатом и не падала! Мы в таких случаях его никогда не будили… Потом только спросим: „Ты помнишь?“ — „Нет“. С годами этот лунатизм как-то сам собой прошел».