Комендант был чисто выбрит, от него пахло одеколоном Но все равно, он брезгливо морщил нос. Попробуйте собрать вместе несколько тысяч бомжей — запах будет валить с ног метров за сто. Этих существ за колючкой было, как сказал англичанин, четыре тысячи двести пять, когда их туда загнали, как раз в День Победы, полторы недели назад. Теперь их пересчитают лишь завтра, на выходе из ворот. Разность даст число умерших, закопанных там — а после вырастет трава, и датчане пригонят коров (остров издавна служил пастбищем для скота жителей соседнего острова Амагер). Ну а я, совершенно не «правозащитник», чтобы ужасаться судьбой «несчастных узников» — как раз для таких в УК (уже в измененной нами реальности) совсем недавно была введена статья, для граждан СССР, с оружием воевавших против нас в составе вражеской армии или иных военизированных формирований (как полицаи, на временно оккупированной территории), «сталинский четвертной», двадцать пять лет без права амнистии. Освобождались лишь те, кто состояли в рядах партизан и подполья, «или иным способом доказали свою верность Советской Власти». Так что мне совершенно не жаль было этих бывших людей, которые сами сделали выбор, предать свою Родину в такой войне.
— Их надо покормить и напоить — говорю коменданту — а то половина перемрет по пути. А это уже собственность СССР, рабочая сила.
— В этот ваш, гулаг? — спросил Йен Монтегю — убирать снег в Сибири. Лично я бы на их месте предпочел расстрел — но вы вправе поступить с этими «ниггерами», как считаете нужным. Капитан, распорядитесь!
Комендант отдал команду подбежавшему сержанту, и через минуту у ворот началось движение. Первым делом к двум часовым прибавился еще десяток британских солдат, все со «стэнами» наготове. Затем открыли ворота, и внутрь втащили, оставили у входа две железные бочки с водой, несколько мешков сухарей и большую кучу отбросов с кухни (все вывалили прямо наземь). Как только солдаты закрыли ворота, собралась толпа, зрелище было неприглядным, то и дело вспыхивали драки за глоток и за кусок.
— Парни тут развлекались — сказал капитан — бросали сухарь, или даже кусок буханки, а после смотрели за схваткой «гладиаторов», и даже ставки делали, кто победит.
Вдруг все стало тихо. Я расслышал прошелестевшее из-за проволоки слово «москали». Мы были в советской форме — я, мой адъютант, и охрана, четверо сержантов-морпехов. Пленные замерли, смотря на нас. Британцы вскинули «стэны», а коммодор Монтегю сказал:
— Кажется, нам лучше уйти. Если толпой бросятся на проволоку, могут смять.