Сначала, он, как положено, выразил мне соболезнование по поводу гибели моего адъютанта. Затем приказал привести к нему нескольких пойманных УПАшников. По английски никто из них не говорил, но по-немецки понимали, переводчик нашелся.
— Идите и скажите своим. Я, лорд Годфри, адмирал Британского Флота, даю слово чести, что всем сдавшимся будет английский плен. С признанием статуса полноправных военнопленных, охраняемого Гаагской конвенцией. В противном же случае, завтра здесь будет русская морская пехота, которая поступит с вами так, как сочтет нужным. Мое милосердное предложение остается в силе в течение двух часов, затем мои солдаты лишь блокируют территорию и ждут русских.
Кто-то из пленных пытался возразить. Годфри оборвал:
— Вы смеете не верить слову британского лорда и адмирала?
Когда время истекло, на пустыре перед складами стояла толпа — окруженная английскими солдатами, под стволами танковых пушек. Британцы выхватывали партии в пятьдесят, сто голов, и под сильным конвоем уводили «туда, где уже подан транспорт». Лишь оказавшись в итоге перед трапом «Арктуруса», галицаи поднимали вой, прекращаемый с предельной жесткостью, ударами прикладов и клыками овчарок. И уже наш конвой загонял визжащую сволочь в трюм, и кричал англичанам — давайте следующих!
Ведь как сказал мне сэр Годфри, слово джентльмена обязательно к исполнению лишь перед равным, но не перед низшим — в последнем случае, его нарушение никоим образом не порочит честь!
А поскольку при штурме могла пострадать собственность британского союзника Дании (склады, и уже обещанные датчанам трофейные корабли), то следовало попытаться решить вопрос миром.
Такова цена британского джентльменского слова. Запомните это на будущее, кто не знал!
Переход до порта Росток, в нашей зоне, прошел без происшествий. Галицаев пришлось вытаскивать из трюма, угрозой бросить туда гранаты с «черемухой», впрочем там и так вонь стояла, эти скоты засрали там все. Вид был, словно резвилась стая диких бабуинов, перед моряками неудобно, экипажу теперь убирать? Вспоминаю Диксон в августе сорок второго, пароход «Дежнев» и пленных с «Шеера». Майор, который пленных принимал, все понял правильно — так что решили потратить несколько часов времени ради воспитательного эффекта.
Сначала, когда колонну пленных построили на причале, я приказал выйти тем из фрицев, кто отличился в усмирении бунта. Таковых оказалось почти четыреста — им было предложено, кто желает, присоединиться к «сражающейся Германии». То есть, продолжить службу в рядах военизированных полицейских частей поддержания порядка — Фольксжандармерии. В то время, как их товарищи будут восстанавливать разрушенное — нет, не в Сибири, а здесь, в Германии, что американцы и англичане разбомбили. Желающими оказались почти все — ну тогда, первый приказ: отобрать нужное количество рабсилы среди галицайской швали, и проследить, чтобы они вычистили и вымыли трюм!