Что-то не везет ему с женщинами. Нет, на недостаток женского внимания грех было жаловаться, но когда дело касалось серьезных отношений, возникали какие-то проблемы. Вторая жена, Арина — он в шутку называл ее Родионовной, — была и красивой, и умной девушкой, и любила его. Все было замечательно, пока он не понял, что Арина привыкла повиноваться своей властной матери. Дело доходило до смешного — мама решала, когда они могли заниматься сексом, а когда нет.
— Ну, Родионовна, при чем тут мама? — спрашивал он.
— Она сказала, что я неважно выгляжу и сегодня мне нужно выспаться как следует, отдохнуть.
— Тебе не кажется, что ей нужно говорить это твоему папаше, а не тебе? Пусть сами решают, когда им нужно, а когда нет, мы и без мамы разберемся.
— Но, милый, пожалуйста… не надо говорить плохо о моих родителях. Они так много думают о нас… Давай поспим, а?
Он долго терпел, но злость в душе копилась. «Устала ты? Скажи, я же не злодей, обниму, убаюкаю и — спи, моя хорошая. Но при чем тут чересчур заботливая мама?!»
Про остальное и говорить не стоило — сегодня мы идем в театр, папа купил билеты, завтра к нам приходят гости, послезавтра — едем на дачу. Все культурно, солидно, основательно, но кто сказал, что он обязан подчиняться чужой воле? А ведь подчинялся, терпел… Но в конце концов не выдержал. Надоело. Арина сумела бы спасти семью, если бы согласилась жить в его квартире. Но она даже представить себе не могла, как это — жить вдвоем в однокомнатной квартире, да еще такой маленькой?!
О первой жене он вообще вспоминал редко. Студенческая любовь, страстный роман, женитьба, рождение сына. Она ушла от него к богатому бизнесмену. А он уже активно снимался, зарабатывал неплохие деньги, но… Видимо, бизнесмен сразу предложил намного больше, чем мог предложить он, и Надежда не устояла.
Он два месяца пил как сапожник, а когда вышел «из штопора», понял, что этой женщины в его жизни больше нет.
Муравьев выбрался из ванны, набросил халат и пошел в комнату. Расправил постель на диване, лег. Включил телевизор, но тут же его выключил. Может, позвонить Тане, спросить, что она задумала? Так ведь не скажет по телефону. И вообще не скажет.
Неожиданно зазвонил мобильник на тумбочке. Муравьев протянул руку, взял трубку, надеясь, что это Таня, и раз уж сама позвонила, скажет, что хочет от Стернина.
Но это была не Сушина.
— Привет, Игорь. Ты спишь?
— Нет, только что вылез из ванны. Думал о тебе.
— Правда? Слушай, ты что, спишь в своей ванне?
— Мне там хорошо думается. Тепло, светло…
— И мухи не кусают, — со смехом добавила Марина. И после недолгой паузы сказала уже серьезным голосом: — Я тоже думала о тебе. Хороший вечер был, верно?