Стернин сложил миниатюрный аппарат, сунул в карман пиджака.
— Ты все слышала, дочка? Кстати, он отзывается о тебе вполне положительно. Остальное решим завтра. А что посоветовала Мария Петровна?
— Пап, ты на Селиванова не очень наезжай, с ним у меня вполне нормальные отношения. Это помреж, Сушина…
— Я все понял, дочка. Так что сказала Мария Петровна? Ты же с ней советовалась, верно?
— Верно. Не сдаваться и надеяться на тебя.
— Слушай, я ей доверяю больше, чем некоторым своим заместителям. Повезло нам с домработницей.
— Она не домработница, пап, она моя Петровна, — уверенно сказала Марина.
— Наша Петровна, — усмехнулся Стернин. — Ты уж не особо… приватизируй хороших людей. Их чертовски мало в нашем мире. Ладно, пойду ужинать.
Марина усмехнулась, глядя вслед уходящему отцу. Он все решит, и эта мымра Сушина поймет свое место! А Муравьев… тоже поймет, кто есть кто. Если захочет, чтобы их отношения были не только рабочими… должен предпринять усилия, и немалые, а она еще подумает, стоит ли отвечать на них.
У Сушиной была просторная квартира на Земляном валу. После гибели сестры обменяла ее и свою «двушки» на эту трехкомнатную. Одну комнату отдала детям, своим дочерям, Елене и Розе, пятнадцати и тринадцати лет, и двенадцатилетней Оксане, племяннице. Разницы между детьми не делала, одинаково строга была ко всем, и девчонки радовали ее, жили дружно, умело хозяйничали в доме, что было немаловажно, ведь Сушина редко бывала дома, готовить не умела, а прибираться не любила. Две другие комнаты были ее спальней и гостиной, где незазорно было встретить любого важного посетителя.
Зарабатывала она неплохо, но тратить деньги с умом не умела, поэтому взяла за правило отдавать половину своих гонораров старшей дочери, Ленке, — на еду, одежду и прочие нужды, приказав: если останется что — спрятать и ей не говорить где. До тех пор, пока не скажет пароль. Лена была хозяйственной девочкой, наверное, немалую сумму уже скопила, но Сушина, потратив свою половину, предпочитала занять у друзей до следующего гонорара, а не спрашивать у дочери, где деньги. Видела, что девчонки прилично одеты, в доме все есть, но особого мотовства не наблюдается. И радовалась, что дочь избавила ее от проблемы считать деньги и планировать семейный бюджет, да к тому же наверняка что-то скопила на черный день. Сама она вряд ли смогла бы так толково распорядиться своими деньгами.
В половине двенадцатого ее «девятка» остановилась во дворе дома. Вместе с Татьяной из машины вышел изрядно пьяный Муравьев. Три месяца назад он развелся со своей второй женой и теперь утешался в объятиях давней подруги, которая, хоть и была на десять лет его старше, в постели могла дать фору любой двадцатилетней девчонке. К тому же она пригласила его на главную роль в многосерийном телефильме, так что «романтические» отношения между давними любовниками вспыхнули с новой силой. Гонорар, правда, мог быть и больше, но двенадцать серий и намеки Тани на проценты от рекламы сделали свое дело.