Видимо, все эти мысли отразились у меня в глазах, потому что бьёрн понимающе хмыкнул и, кивнув на брошенное на полу платье, сказал:
— С собой возьми, оно впитало запах, сбивающий со следа ищеек. И, не думал, что предложу когда? нибудь женщине такое, но… не принимай сегодня душ, если не хочешь, чтобы тебя быстро нашли. Не знаю, что за состав у этой вонючей дряни, но для нашего обоняния он губителен. Прикроешься заклинанием отвода глаз, и, может быть, еще побегаешь… невес — с–ста.
— Ты мне помогаешь? — недоверчиво уставилась на него.
— И не надейся, — сказал Александр, переложив на колено и вторую руку тоже. — Как только закончится действие твоих чар, я тебя найду.
— И что сделаешь? Сдашь волкам?
— Не уверен.
— Илье?
— Возможно.
— А может, себе оставишь? — зачем? то спросила я, на что мужчина только хмыкнул насмешливо.
— Ну и правильно, — сказала, улыбнувшись в ответ, — Зачем тебе девушка ведьма, — и, похлопав его по плечу, прицепила очередное сонное заклинание, которое начала потихоньку плести, как только поняла, что он странно разговорчив для обессиленного. Взгляд, которым одарил меня рыжий прежде, чем провалиться в сон, обещал много незабываемых моментов в скором будущем. Ну и ладно, сейчас главное, поисковик сделать и попробовать выяснить наверняка, у Ильи мой сын или нет. И, видят боги, пусть он лучше окажется у него, чем у той странной женщины из подвала.
Затолкав в сумку порванное платье и накинув на себя заклинание невидимости, я быстро спустилась вниз и, убедившись, что за мной еще никто не приехал, скачала запись с камеры наблюдения за сегодняшний день, чтобы просмотреть ее в спокойной обстановке и понять, кто побывал в моем доме, кроме Катрины с Северьяном. Потом активировала высший уровень охранных чар, и, пожелав волкам ощутить всю их мощь на своих белых шкурах, отправилась прочь.
Выйдя из дома, последний раз оглянулась на вывеску с черной кошкой. Три поколения Вельских ведьм, небольшой, но прибыльный бизнес, хорошая репутация… все это сейчас казалось таким незначительным в сравнении с судьбой, ожидавшей нас с Яшкой. И пусть в глубине души я чувствовала, что сыну ничто не угрожает, все равно волновалась. Ведь это чувство могло оказаться не интуицией, а всего лишь желанием матери верить в лучшее. Развернувшись, направилась через дворы в глубь района, который знала, как свои пять пальцев. Но, не успела пройти и пары дворов, как на плечо мне села странная бабочка, которая, едва коснувшись крылом шеи, превратилась в сложенную вдвое записку. Открыв ее, я прочла: