Нет, все не так. Ложусь на землю и смотрю наверх. Тут наверняка была какая-то последовательность, все висело в определенном порядке. Смотрю на разноцветные предметы. Много синего и серого, с вкраплениями золотого и ярко-розового. «Что же это?» — выдыхаю я едва слышно, но различимо.
Лежу и жду, но ничего не происходит. Тогда я сажусь и подтягиваю к себе сумку. Один за другим я вынимаю подарки — его подарки — и тоже привязываю к веткам. Цветы я оставляю напоследок: крошечный серебряный, увядший розовый и еще один, сделанный из газеты, запачканный и смятый, — я все-таки вытащила его тогда из мусорного бачка. Кручу его в руке, читая фрагменты слов: там, тец, мья, чит, иск, конкре, утр. Потом выкапываю ямки и сажаю цветы в землю, рядом друг с другом.
Все готово. Мне пора. Пойду в кафе, возьму себе еще кофе. Выпью его, выкурю сигарету и заставлю себя думать. Нет, не так. По дороге в кафе я куплю блокнот и ручку — гелиевую, одну из тех, что позволяют писать почти без усилий. Закажу кофе, сяду за столик и открою блокнот. На первой странице, на верхней строчке, я выведу «Список дел»… нет, «Что дальше?» или, может, «Что теперь?». А ниже я напишу… понятия не имею что именно. Но когда я буду уже там, в кафе, с блокнотом и ручкой, что-то наверняка придет в голову.
Сижу и прислушиваюсь.
Пение птиц: одна заливается где-то рядом, вторая подальше — ее голосок слышится чуть слабее. Помню, однажды по радио говорили о том, что птицы в долине Амазонки научились подражать звуку бензопилы. Тогда мне эта история показалась забавной, но позже, пересказывая ее Кэлу, я вдруг поняла, как на самом деле это печально.
Шелест листьев. Ветра почти нет, и все же они соприкасаются друг с другом, словно люди в толпе.
Шорох шагов по мелкому гравию.
Стук футбольного мяча.
Щебет еще одной птички, настойчивый и прерывистый. Я жду, что кто-то отзовется, но ответа не слышно.
Пора идти. Пора уходить. Но я остаюсь. Смотрю на часы: семь вечера. Си готовит тосты с сыром, режет шоколадный торт на аккуратные треугольники. Мальчики валяются на диване перед телевизором. Тилли читает «Путеводитель по беременности» или пытается решить, что делать с Тоби. А Даниэль… понятия не имею, что делает Даниэль. Представляю его крошечной точкой на карте Лондона. В городе слишком много порогов и углов, чтобы знать, где он сейчас. Слишком много для одного человека.
Я не собиралась думать о Кэле. Наверное, он сейчас с этой… как ее там. В воскресенье вечером мы всегда заказывали еду на дом и смотрели кино. Не слишком изобретательно, но мне нравилось. Я скучаю по нашим посиделкам на мягком кожаном диване — слишком большом для нашей комнаты, — который он купил, когда сдал экзамены. Скучаю по столу, заваленному коробками из-под еды, и по свечению телеэкрана на нашей коже.