Как бы в подтверждение его слов шум двигателя изменился: Степаныч дал задний ход, а потом положил судно в дрейф и вылез на палубу:
– Во, попали, братцы! Кто ж нас слил-то, а?
– Может, Хромой? – предположил Василий.
– Он-то с какого перепуга?! – бормотнул капитан.
– Ну, значит, Гришка Капустин – больше некому! – твердо заявил матрос.
– Может, и он… – вздохнул Степаныч.
Тарахтя или завывая разномастными моторами, лодки приближались. Ушедшие в отрыв быстроходные «дюральки» сбросили скорость, чтобы оказаться возле жертвы одновременно с прочими судами. Публика в них мало походила на живописных киношных пиратов, а больше смахивала на бичей или просто оборванцев. Здесь и там виднелись стволы охотничьих ружей, кто-то уже заранее готовил багор.
– Сплошь националы, – констатировал Василий, опустив бинокль. – Порежут, суки пьяные.
– Эти – могут! – признал капитан. – Попали мы по-крупному…
– Вы эта… – подал голос Натан. – Их тут, вроде бы, меньше двадцати. Да и не полезут все разом на борт… наверное, а?
– Что?! – три пары глаз разом воззрились на пассажира.
Натан принял-таки решение и проговорил твердо:
– Если Степаныч тихим ходом двинет на выход, то можно тут с ними помахаться. В кучу они стрелять, наверное, не будут. Я так понял, что надо до хорошей волны продержаться, а там они сами отстанут, да?
– Ты чо, пассажир, шибко крутой?! Спецназ десанта, зеленый пояс по литрболу, блин?
– Нет, – без улыбки ответил Натан. – По книжкам учился. Так что?
Настал как бы момент истины – глаза в глаза. Натану было даже любопытно, подействует ли в такой обстановке да на таких людей его «харизма». Во-первых, они его почти не знают, во-вторых, сами жизнью тертые-ломаные, он рядом с ними выглядит просто салагой.
– Та-а-ак… – протянул Степаныч. Он окинул взором приближающуюся вражескую армаду, потом глянул на свою команду, еще раз на Натана, тяжко вздохнул и заключил: – Годится. Кто не рискует, тот сифон не ловит!
После этого он заковыристо обругал матом злосчастную свою судьбу, присутствующих соратников, отсутствующих подельников и направился к рубке. Уже открыв ее дверь, он обернулся и показал Сереге кулак:
– А ты смотри у меня! По тыквам – ни-ни!
– Купать можно, мочить нельзя, – негромко пояснил Василий Натану. В руке у него как-то сам собой образовался короткий ломик-монтировка, который он сунул за пояс под куртку.
Дрейф катера сменился медленным, но целенаправленным движением. Это, конечно, не укрылась от глаз пиратов. Они были уже совсем рядом и разразились дружными криками, в которых мат был перемешан с угрозами и требованиями заглушить двигатель. Грохнуло несколько выстрелов. Очень скоро первый багор зацепился за ржавое ограждение палубы, за ним второй, третий… Абордаж начался!