Мы вернулись после полудня, к позднему обеду, но Бена еще не было. Утром Джулия позвонила в полицию. Никаких зацепок. И неудивительно! Когда Акинли упомянул, что собирается пригласить меня на ужин, Джулия едва не лопнула от восторга. Первым делом она попросила разрешения нарядить меня, и перед подобным энтузиазмом я не могла отказаться.
Ближе к вечеру Джулия взяла меня под свое крыло. По ее приказу я приняла душ и вымыла голову. Мне было немного стыдно: в мире не хватило бы мыла, чтобы смыть с кожи соленый привкус. Затем Джулия занялась моей прической и косметикой.
– На самом деле тебе даже не требуется макияж, настолько ты красива от природы. Да и в городе всего один ресторан, без дресс-кода, но мне так хочется побаловаться! Ты должна меня понять, ведь я живу с двумя мальчишками, – заявила она.
Я кивнула. Мне было приятно, что она вообще со мной разговаривает. В тот вечер, когда я здесь появилась, Джулия почти сразу ушла наверх, а вчера ее практически не было дома. А потому проявленная ею утром доброта оказалась совершенно неожиданной. Видимо, мысли Джулии текли в том же русле.
– Прости, если при первой встрече показалась тебе грубой. Я очень волновалась, что в доме появился незнакомый человек, и даже немного испугалась. Но с тех пор я много думала, как ты должна себя чувствовать. Ты не можешь говорить, ничего не помнишь и зависишь от незнакомцев. И в довершение всего на тебя еще и напали в нашем доме. – При этом воспоминании Джулия вздохнула. – Тебе и так нелегко. Прости, что я не сразу это поняла.
Я улыбнулась ей в зеркало. Мы сидели в спальне Джулии – мальчикам строго-настрого запретили туда входить. Бен недавно приехал домой, и Акинли тут же прыгнул в отремонтированную машину и умчался. Раз он поехал на машине, я решила, что ему надо куда-то за город. В городке везде можно было добраться пешком.
Джулия решительно намеревалась превратить меня в королеву красоты. Меня радовала мысль, что мы можем подружиться. Будь я обычной девушкой, которая только что переехала сюда, мне бы хотелось водить с ней знакомство. Я радовалась, что она так тепло ко мне относится, несмотря на странности. Почти так же тепло, как Акинли. Что думал Бен, оставалось загадкой. Я переживала, что из-за молчания семейство будет чувствовать себя неловко в моем присутствии. Но на деле оказалось наоборот. Они сочувствовали моей немоте, поскольку считали ее последствием пережитой катастрофы. К тому же большинству людей постоянно не хватает возможности выговориться, а я поневоле стала благодарным слушателем, то есть другом.