— Тот ублюдок свое заслужил, — мрачно заметил он.
— Почему?
Бови выпрямился на стуле. Он изложит факты, как они есть, а она пусть уж сама решает, кто прав, а кто виноват.
— Я снимал у него квартиру. Жена его женщина очень добрая, такую редко встретишь. Некрасивая, но с золотым сердцем.
Джейн Элен понимающе кивнула.
— Она обо мне заботилась. Пуговицы пришивала и всякое такое… Иногда приносила мне супа, что остался от обеда, или кусок пирога, говорила, что холостяки плохо питаются и нельзя жить на одних консервах из бобов.
Он крутил в руках шляпу.
— Как-то я встретился с ней на лестнице. Она пыталась отвернуться, чтобы я не увидел, как у нее разнесло всю левую щеку. Она начала что-то выдумывать, но я сразу понял, кто ее так обработал. Я и раньше слышал, как муж осыпает ее бранью, но не догадывался, что он еще и лупит ее, как боксерскую грушу. Я его поймал и сказал, что, если он будет продолжать в этом роде, я задам ему хорошую трепку. Он буркнул, чтобы я не лез не в свое дело. Через неделю он ее снова исколошматил. На этот раз я ему отвесил несколько горячих, но она вмешалась и стала умолять пощадить мужа. — Бови покачал головой. — Пойди пойми женщин. Одним словом, я его предупредил, что, если он ее хоть раз еще ударит, я его прикончу. Прошло месяца два, и я уже думал, что все в порядке. Но как-то ночью я проснулся от страшного шума внизу. Женщина кричала, рыдала, просила не убивать. Я бегом спустился на их этаж и высадил дверь. Потом она рассказывала, что он так шарахнул ее об стенку, что она чудом осталась в живых. Когда я вошел, она скорчилась в углу, а он что было мочи стегал ее кожаным ремнем. Я буквально пролетел через всю комнату и, вцепившись в него, повалил на землю. Тут уж я задал ему жару. Хорошо еще, кто-то из соседей вызвал полицию, а то бы сидеть мне за непредумышленное убийство. — Он задумался, вспоминая. — Всю жизнь я имел дело с такими вот скотами. Я сыт ими по горло. Сорвался, конечно. — Бови с минуту помолчал, глядя на свои руки. — На суде он не выдержал и расплакался, просил господа и людей о прощении, клялся, что больше никогда не поднимет руку на жену. Мой адвокат посоветовал мне сказать суду присяжных, что я не помню, как на него напал, что у меня помутилось в голове и я не сознавал, что творю. Но ведь я поклялся на Библии говорить правду и только правду. Я прямо сказал, что жалею, что не убил на месте эту мразь. Я сказал, что мужчина, избивающий беззащитную женщину, заслуживает смерти. И до сих пор я не жалею о том, что случилось. — Бови покорно пожал плечами. — Его освободили, а меня отправили в тюрьму.