Команды, в которой все вместе.
И удивляться не стоит
Тому, что характер бойца
В бесславные годы застоя
Выдерживаешь до конца.
Тому, что живешь и хохочешь
Над слабаками взахлеб.
И говоришь, что хочешь,
Без экивоков, в лоб.
Шторм сокрушает мачты,
Когда чует страх в груди.
Я верю, главные матчи
Еще у тебя впереди.
10 октября 2005 года
Нынешним его главным матчем можно назвать исповедальный монолог, развернутый в целую книгу, сохранившим страсть и интонацию Бубнова, когда словно бы видишь его жестикуляцию, слышишь ни с чем не сравнимый взрывной его смех, сотрясающий радиоэфир и телевизионную аудиторию.
Он говорил, и повторяет сегодня: «Я не пессимист и не оптимист. Я — реалист». Конфликт у Бубнова не с игроками и тренерами, которым он выставляет после матчей собственные оценки, расходящиеся со статистикой игры, шокирующие тех, кто их от него получает. В футболе он живет по самому строгому счету, не допускающему обтекаемых суждений, компьютерной жвачки в СМИ, разнузданности в социальных сетях. И те, кто не выдерживает таких претензий, даже после своего очередного «срыва изображения» — дома или за рубежом, возмущаются, ссылаются на сдвиг по фазе в его психике. А сам он, окончивший Высшую школу тренеров с красным дипломом, дававшим прежде право работать с самыми престижными командами и сборной страны, остался невостребованным специалистом в той стае, по законам которой жить не хочет. И не может.
Я прочитал его книгу не отрываясь, надеюсь на ее продолжение. Если к тому же воспринимать наш нынешний футбол как зрелище через призму мировых и европейских образцов.
Эта книга не о моей жизни. Хотя в ней немало подробностей моей биографии.
Эта книга не о футболе. Хотя с футболом связана вся моя жизнь.
Эта книга не о футбольном клубе «Спартак». Хотя за него я выступал в течение 7 лет. Эта книга о стране, где я родился и живу, о времени, на которое пришлась моя футбольная карьера, и о людях, с которыми мне довелось работать и играть.
Не претендую на то, что мой рассказ получится полным, непредвзятым и точным до мелочей. Что видел, что слышал, что чувствовал, о том и говорю — независимо от того, нравится это людям, о которых идет речь в этой книге, или нет.
Не боюсь, что меня станут обвинять в стукачестве. Особенно когда речь будет заходить о договорных играх. Технология «договорняка» мне прекрасно известна. Если ты отказывался его играть, тебя уничтожали. Причем и свои, и чужие. А если не могли уничтожить, ты навсегда становился врагом.
Так было и в «Спартаке», где меня пытались и оговорить, и подставить, и запачкать, чтобы, как они говорили, «не тявкал».