Разумеется, эти изменения затронули не всю Европу. В Средиземноморье и на востоке — от Испании и Италии до Польши — Контрреформация знаменовала собой восстановление религиозной ортодоксальности. Новая эмпирическая наука смогла удачно сочетаться с плюрализмом и свободой мышления лишь в северной и западной части Европы. Но именно там сформировались новые социальные сети, связывавшие владельцев коммерческих предприятий (многие из которых были независимыми религиозными мыслителями или принадлежали к религиозным меньшинствам) с учеными-изобретателями и инженерами. Вместе, более не ограничиваемые государством, они перестроили производство и торговлю, что привело к дальнейшим открытиям и инновациям, ускорившим научное и экономическое развитие, и создало положительную обратную связь, работающую уже более двух столетий.
В России, начиная с 1800 г., установился период активной двухсотлетней территориальной экспансии и наращивания государственной мощи, сопровождавшихся убежденностью в том, что для обеспечения порядка на огромной территории, объединявшей такое множество народов, сильное государство просто необходимо. Хотя российские лидеры следовали принципам толерантности в отношении той или иной местной культуры и религии, терпимость к свободомыслию, открытым политическим дебатам и вызовам авторитету государственных лидеров всегда считалась опасной.
Коммунизм лишь укрепил эти взгляды, как и отличия от остальной Европы. В XIX–XX вв. в Западной Европе стала стремительно развиваться культура предпринимателей, чьи социальные сети связывали их сучеными и инженерами. Эти группы по большей части не зависели от западноевропейских правительств, которые, хотя и были могущественными и крупными, все же не могли выходить за установленные законом рамки. В отличие от этого, в Советском Союзе при коммунизме партия контролировала ключевые элементы экономики, так что предприниматели в России искали поддержки со стороны государства и партнерства с ним, а ученые и инженеры были разобщены и лишь обслуживали всевластное государство.
Когда же коммунизму пришел конец, оказалось, что Российскую Федерацию и ее европейских соседей разделяет настоящая пропасть. В то время как Европа создала целый ряд различных независимых, конкурирующих центров идеологических и коммерческих инноваций и передовой инженерии, связанных сетями коммуникации, свобода и плюрализм которых были защищены законом, в России было лишь несколько центров свободомыслия и по-настоящему независимых сетей коммуникации, чья свобода охранялась, а также центров научных и прикладных исследований и коммерции, полагавшихся в основном на руководящую роль и поддержку государства, а не друг на друга.