— Нет, что вы. Он мне ничего такого не рассказывал.
— Тогда кто вам об этом рассказал?
— Мама. Об этом мне рассказала моя мама, — вздохнула Серафима.
— А она откуда узнала?
— Я не знаю, она не говорила…
— Она могла и придумать.
— Нет, она точно знала… Ей сказали.
— Кто?
— Не знаю, — отвела взгляд в сторону Сима.
— Знаете, я сначала принял вас за блестящую актрису. А теперь точно знаю, что вы говорили мне правду, и только правду. И еще, Серафима Платоновна, я знаю, что вы не умеете врать… Кто сказал вашей маме про измены?
— Я не могу этого сказать. — Она опустила голову.
— Почему?
— Не могу, и все. Есть вещи, о которых невозможно говорить.
— Не забывайте, от этих вещей зависит, выйдет ваш муж на свободу или сгинет в тюрьме. За убийство много дают…
— Нет, эти вещи не касаются моего мужа, хотя… — Серафима осеклась и виновато посмотрела на меня.
— Что, хотя?
— Мама меня убьет, если узнает, что я выдала ее.
— Тут нужно выбирать, или мама, или муж. Да и не убьет вас мама. А Вадима могут убить. В тюрьме сидят уголовники, они злые, у них ножи…
— Да, я знаю, там страшно, Миша рассказывал… Он сидел.
— Когда? Где? За что? — оживился я.
— Заступился за девушку и остался крайним. Так же бывает?
— Ну, если он благородный рыцарь, то конечно… Только не рыцарь он… Может, у него на теле какие-то татуировки есть?
— Татуировки? Не знаю, не видела.
— Не разглядели?
— Он не раздевался… У нас не было ничего такого! — залилась краской Серафима.
— Как не было?
— Мы всего лишь целовались…
— И все?
— А этого мало?! Этого не мало! Это все равно измена! — совершенно серьезно сказала она.
Я кивнул. Одно уединение с чужим мужчиной можно было бы расценить как предательство, так что Серафима права.
— И что вы мне хотели сказать про свою маму? Что там касается вашего мужа?
— Хорошо, я скажу, — решилась она.
— Правильное решение, — поощрительно кивнул я.
— Скажу. Но только Вадиму.
— Мне вы не доверяете?
— Это касается только нашей семьи.
— Да? Ну, тогда извините… Поеду я, поздно уже… Больничный у меня, лягу на печь, ногу буду греть. Может, через неделю заживет…
— Ляжете на печь? — недоуменно взглянула на меня Серафима.
— Я же говорю, больничный у меня.
— А как же Вадим? Вы обещали ему помочь.
— Ну, через неделю и начну помогать. Как нога заживет, так и начну. Вы же не торопитесь ему помогать. Тянете кота за хвост, а время идет. Каждая секунда дорога!
— Я не думаю, что это имеет отношение к делу.
— Не думаете, но сомневаетесь…
— Ну, хорошо! Я скажу!.. — сдалась Нефедова. — Это все Олег. Он сказал моей маме, что у Вадима есть женщина…