Лиза спала с Полубояровым, но, как ни странно, я почти не ревновал ее. Будь на ее месте Сима, я удавил бы и Оскара, и ее саму. За Симу я готов был рвать и метать, потому что она — своя женщина. В доску своя. И Лиза не чужая, но при этом она — вольная птица. Ее не удержишь. Сегодня она с одним, завтра с другим — и с этим нужно было смириться. Не будет Оскара, появится кто-то другой. Можно было, конечно, взять ее за горло, прижать к стенке и запереть в золотой клетке. Но я не хотел усложнять наши отношения. Пусть все остается как есть.
Она пропадала в Москве, время от времени приезжала в Горанск, звонила мне, и я отправлялся к ней на улицу Буденного с кавалерийским наскоком. После чего наступало затишье, в котором я был счастлив со своей Симой.
По Лизе я не страдал и даже не хотел, чтобы она возвращалась, но точно знал, что примчусь к ней по первому звонку…
— Вадим Борисович, тут вам… — прихрипел в динамике голос секретарши.
Я оторвал голову от бумаг. Лизе ничего не стоило приехать на завод, пройти ко мне в кабинет. Может, и сейчас она ко мне рвется?..
Но в кабинет вошли внушительного вида парни, одного из которых я узнал сразу. Этого качка я видел рядом с Михой. Мне тогда отбили голову, я плохо соображал, но парня запомнил. Этот крупный, скошенный в сторону нос, мощные скулы, толстые губы…
— Нефедов? — исподлобья глядя на меня, угрюмо спросил качок.
— Допустим. — Я поднялся со своего места и показал гостю на стул за приставным столом.
— Я — Шильник! — Он не просто сказал это, а громыхнул голосом. Как будто гром и молнию на меня наслал.
— Наслышан, — сказал я, стараясь сохранять самообладание.
Почти год прошел с тех пор, как посадили Миху, а его бандиты пожаловали ко мне только сейчас.
— Догадываешься, зачем я пришел? — ухмыльнулся Шильник, усаживаясь за стол.
— Догадываюсь.
— Это наша территория.
— Так никто и не спорит.
— И не спорит, и не претендует. Поэтому ты здесь как сыр в масле катаешься.
— А можно без предъяв? — спросил я.
— Что?! — взбычился Шильник.
— Я все понимаю и готов платить, так что не надо на меня давить. Давай спокойно все обсудим.
Качок думал недолго:
— Ну, можно и спокойно…
— И ребят своих убери, пусть в приемной побудут. Татьяна Степановна кофе организует, ну, если можно, то и что-нибудь покрепче.
— Можно. Только не сейчас.
— А нам? — Я приложил палец к горлу.
— А с какого лешего нам с тобой пить? — пренебрежительно скривился Шильник и махнул рукой, отсылая своих «быков».
— С какого лешего? Так его так и зовут — Леший. Вы же с Михой меня от него спасли.
— Ну, мы не собирались. Но спасли.