Ты о чем, спрашиваю.
Как мы до сих пор дожили и их всех не перебили.
Три года миновало с той заварухи, из прачешной она вызволилась, опять толстая да гладкая, как прежде, вот только мысль, штоб кого-нибудь убить, не идет у ей с ума.
Чересчур их много, говорю. У их изначально численный перевес. Однако, поди и у их бывает, што полку убывает. Не нонче так давеча.
Мы с Софией сидим на старом ящике во дворе мисс Милли. Гвозди из ящика проржавевшие торчат, стоит нам шелохнуться, они скрипят.
Софии велено за детьми присматривать, пока они в мячик играются. Мальчонка кинул мячик девчушке, она попробовала словить с закрытыми глазами, да упустила, и мяч к Софии подкатился.
Кинь мне мяч, мальчишка говорит, и руки в боки упер. Кинь мне мяч.
София бормочет, более мне, чем ему. Я тут не для того приставленая, штобы мячи кидать. И не думает даже шевелиться.
Ты что не слышишь что ли, тебе говорю, он кричит. Ему шесть годков, сам белобрысый, глазенки синие, ледяные. Подбегает он к нам, весь бешеный, и норовит Софию в ногу пнуть. Она ногу быстро отодвинула, и он взвизгнул.
Чево случилося, спрашиваю.
На ржавый гвоздь напоровши, София говорит.
И точно, кровь у ево из башмака сочится.
Маленькая сестренка его подбежала посмотреть, как он плачет. Он весь красный как помидор. Мама, мама, кричит.
Сразу мисс Милли прибежала. Она Софии побаивается. Ежели говорит с ей, всегда подвоха ждет. Поодаль старается держаться. Подошла она и встала в нескольких шагах от нас. Билли к себе подзывает.
Нога, говорит он.
София тебя так? мисс Милли спрашивает.
Тут девчушка подскочила. Это Билли сам виноват, говорит. Он хотел Софию пнуть. Девчоночка всегда за Софию стоит. Любит ее ужас как. София и ухом не ведет. Ей што брат, што сестра, все одно.
Мисс Милли на Софию покосилась, обняла Билли и похромали они к дому. Девчушка за ними потащилась и нам ручкой помахала.
Славненькая малышка, говорю Софии.
Какая малышка? спрашивает, а сама хмурится.
Сестричка маленькая, говорю. Как ее кличут-то? Элинор Джейн?
A-а, энта-то, София говорит, и на лице у ей будто вопрос изобразился. Не понятно, зачем она вообще на свет родилася, говорит.
Зачем черные рождаются, нам понятно, говорю.
Хохотнула она. Мисс Сили, говорит. Мозги у тебя набекрень.
Первый раз за три года слышу, как София смеется.
Милый Бог,
Как София учнет о своих хозяевах гаворить, так хоть стой, хоть падай. До того дошли, София говорит, у их хватает совести брехать, будто рабство из-за нас не удалось. Будто мы по своей глупости все дело завалили. Вечно у нас мотыги ломались и мулы по полям бегали да пшеницу травили. А у самих-то, София говорит, непонятно как у их вообще все еще держится. Тупые они, говорит, неуклюжие и вообще жалкие.