Доброе утро, говарит она медленно, и по ее голосу я могу сказать, что он ей совсем иным представлялся.
Что вам угодно, спрашивает. Меня он не замечает, и коли бы в упор смотрел, все равно бы не заметил.
Шик мне шипит: Это он?
Он, говарю.
Мы с Шик сидим и изумляемся, как он молодо выглядит. Старше, конешно, чем малявка, которая его под ручку держит, пущай она и одета как женщина, однако, никак не скажешь, что у него могут быть взрослые дети, не говоря уж о взрослых внуках. Тут я вспомнила, што он не мой папаша, а папаша моих детей.
Твоя мама что, из колыбели его выкрала? спрашивает Шик.
Да не больно уж он и молодой.
Со мной Сили, Шик говорит. Ваша дочь Сили. Она хотела вас навестить. Вопросы у ей имеются.
Он призадумался малость. Сили? говорит. Мол, какая еще Сили? Потом говорит, не хотите ли выйти и на крыльце посидеть. Дейзи, говорит девчонке, поди скажи Хетти, штобы подождала с обедом. Она ущипнула его за руку, привстала на цыпочки и чмокнула его в скулу. Он посмотрел, как она дошла до дома, поднялась по лестнице и открыла дверь. Потом довел нас до крыльца, пододвинул кресла-качалки и говарит: Ну, чево тебе надо?
Дети здесь? спрашиваю.
Какие дети? говорит. И хохотнул. A-а, эти, они у матери. Она уехавши, со своими живет. Верно, говорит, ты же застала Мей Элен.
Почему она ушла? спрашиваю.
Он опять засмеялся. Старая стала для меня, я так думаю.
Тут девчонка вернулась и на подлокотник его кресла уселась. Он с нами говарит и ее за руку треплет.
Это Дейзи, говарит. Моя новая жена.
Ого, Шик говорит. Да тебе больше пятнадцати не даш.
Мне больше и нет, говорит Дейзи.
Как это твоя родня тебя замуж отпустила?
Она плечами дернула и на папашу взглянула. А они на ево работают. Живут на земле на евонной.
Я теперь ее родня, говорит он.
Мне так тошно стало, чуть было не вывернуло меня. Нетти в Африке, говарю ему. В миссионерах. Она мне написала, будто вы мне не отец.
Ну да, говорит. Знаешь теперь, значит.
Дейзи на меня смотрит, и лицо у ей такое жалостливое. Вот он какой, скрывал от вас, говарит. Он мне сказывал, што у ево двое сироток выращено, а они даже не евонные были. Я и не верила раньше.
Он и им не сказал, Шик говорит.
Ах ты, старичок-добрячок, Дейзи говарит и в макушку его поцеловала, а он ей все руку наглаживает. Посмотрел на меня и ухмыльнулся.
Твой папаша не знал, как с людьми ладить. Вот его белые и линчевали. Зачем детям такие-то страсти рассказывать? Любой бы на моем месте то же самое сделал.
Да нет, небось не любой, Шик говарит.
Он на нее посмотрел, апосля на меня взглянул. Понял, што она все знает. Да хиба ж ему дело есть?