Мужчина присел рядом, подавал книги.
– Спасибо! – Машаня выпрямилась, голос девушки звучал сердито.
– Анна-Мария Жехорская?
«А голос у него ничего, приятный» – Да.
– Майор государственной безопасности Шарабарин. – Перед носом изумлённой Машани возникли раскрытые корочки, в которые она и не пыталась вглядеться. – Мне нужно с вами поговорить.
«Интересно, он в курсе, с кем разговаривает?» – Хорошо. Только я сначала отнесу книги в библиотеку, потом у меня ещё две пары, ну а затем я вся ваша!
– Хорошо, – кивнул майор. – Я подожду.
«Видимо, всё-таки знает. Тогда ещё интереснее…»
* * *
«Да он меня вербует! – поняла, наконец, Машаня. Он. Меня. Офигеть!»
– Довольно! – голос девушки звучал твёрдо и в какой-то мере властно. – Разговор мы продолжим в кабинете председателя КГБ!
Ни тени испуга на лице майора. Лишь обида и разочарование:
– Воля ваша, Анна Михайловна! Только зачем вы так? Я думал поговорить с преданной нашему общему делу молодогвардейкой, а вы включили папину дочку…
Ушат холодной воды произвёл бы на Машаню меньшее впечатление. Она невольно схватилась за щёки, чувствуя, как они краснеют.
– Очень жаль, что наша беседа прервалась таким образом, – продолжил майор. – Буду ждать продолжения в кабинете Николая Ивановича. Честь имею!
Майор чётко повернулся и пошёл прочь.
– Подождите!
Майор остановился.
– Вернитесь.
Он вернулся. В его взгляде читалось, кажется, сочувствие.
– Я вас слушаю.
– Извините меня, товарищ…
– Шарабарин.
– Товарищ Шарабарин. Я повела себя неправильно. Только и вы поймите, я совсем не подхожу для вербовки…
Машаня замялась, не зная как закончить. Майор пришёл ей на помощь:
– Не подходите для вербовки столь малозначительной фигурой, как я. Это я понял. Простите.
– Это вы меня простите, – Машаня прижала руки к груди. – Если я чем-то могу…
– Можете, – улыбнулся майор, – если согласитесь, чтобы я вас угостил мороженым.
Машаня хотела отказаться, но побоялась вновь быть непонятой, и согласилась.
* * *
Чего-то Шарабарин в этой девушке определённо не понимал. Девка не баба, так просто не даст – это понятно. Но и до простого поцелуя дело никак не доходит. А ведь он ей интересен, но, видно, как-то не так, раз она его даже по мелочам динамит. Всё, придётся рисковать. Ломать целку, а там будь что будет! Главное – обставить дело так, будто всё случилось по обоюдному согласию.
Зачем она согласилась на эту поездку? Машаня много раз задавала потом себе этот вопрос, и пришла к выводу, что Шарабарин взял её на жалость. К тому роковому моменту она уже чётко определилась: любовь – это не про них. И майор, как ей показалось, прочёл этот приговор в её глазах, потому как его собственные глаза сделались точь-в-точь как у собаки, попавшей у хозяина в немилость. Тем не менее он предложил: «Поедем на нашу базу. Там завтра выходной, почти все курсанты будут в увольнении. Отдохнём без помех, заодним посмотришь, от чего в своё время отказалась». И она уступила, считая, что делает это в последний раз.