– Да?..
– Джавецкий, слушай внимательно, диктую адрес…
От раздавшегося в телефоне звонкого девичьего голоска у Даньки стало так тепло на душе, что он едва не прослушал этот самый адрес.
– Все запомнил?
– Ну… да. Все.
– Повтори.
Когда Данька, запинаясь, повторил адрес и как добраться, все эти «первый вагон из центра» и «налево по переходу до второго выхода», Барабанщица снисходительно произнесла:
– Ох, Джавецкий, стукнет тебя когда-нибудь по голове кирпичом, может, тогда научишься быть внимательным. Ну ладно, принимается.
– А… кто там, чей адрес-то?
– Мой, – отрезала Барабанщица и отключилась, оставив Даньку уже второй раз за день с разинутым от удивления ртом.
Но сейчас он захлопнул его довольно быстро. Отключил мобильник. Вскочил на ноги. Поправил рюкзачок. И припустился в сторону метро…
По указанному адресу он добрался без приключений. Но вот перед самой дверью оробел и какое-то время переминался с ноги на ногу, не решаясь нажать на звонок.
Маша открыла сама. Окинув Даньку скептическим взглядом, она кивнула:
– Ладно, сойдет… Ванная здесь. Давай разувайся и мыть руки, а потом бегом на кухню, ужинать.
Квартира у Маши оказалась обычной, как это называется, «улучшенной планировки». Правда, чем она отличается от неулучшенной, Данька не представлял. Когда он шел из ванной на кухню, из большой комнаты выглянула миловидная женщина в шортах, футболке и шлепках на босу ногу.
– Привет, – она подмигнула Даньке, – как тебя зовут?
– Да… Даниил, – несколько стеснительно отозвался Данька.
– Хм… очень приятно, – и удовлетворенно вздохнула, – ну, слава богу, у моей оторвы хоть мальчики появляться начали.
Даньку словно накрыла жаркая волна. Он тупо потоптался, чувствуя, что как-то… нехорошо оставлять эту милую женщину с ошибочной информацией по поводу их с Барабанщицей отношений, и совершенно не представляя, как все это исправить, но тут из кухни выглянула Маша:
– Джавецкий, ну где ты там застрял? Стынет же все. Имей в виду, второй раз греть не буду!
Ужин оказался на редкость вкусным, а может, все дело было в том, что у Даньки за весь день, кроме варева, которым его напоил тот бомж, маковой росинки во рту не было…
Сама Маша ела мало. Только ему подкладывала и командовала:
– Давай ешь, нечего тут рассусоливать.
Под конец трапезы на кухню заглянула та самая женщина. Полюбовавшись пару минут на то, как Данька уписывает за обе щеки картошку с жареным мясом и овощным салатом, одобрительно кивнула:
– Хорошо ест, работник добрый будет.
Данька так и замер с вилкой, поднесенной ко рту, а у Барабанщицы слегка порозовели щеки, и она с упреком бросила: