Сперва меня поразила лишь безучастность, с которой совершалось это убийство, но потом, когда мы, зажатые с боков часовыми, спотыкаясь, потащились к вереску, пришел страх. Перрет повел нас прямиком к нашему грузовику. Сразу было видно, что он прекрасно знал, где стоит машина.
Поначалу я едва ли понимал, что эти простые слова, произнесенные Вейлом так буднично, означают, что через несколько минут мы умрем. Но когда нас скрутили веревками и бросили, будто мешки, в кузов грузовика, прикрыв брезентом, до меня дошло все значение приказа: «Подожгите грузовик». Может, когда он загорится, мы еще будем живы? Интересно, мгновенно ли наступает смерть от огня? Я задрожал. Что это такое — умирать? Я никогда особенно не задумывался о смерти, считая ее чем-то невероятным. Эх, если б только я спокойно уснул, как Мики, и не слышал этого рева ползущих по вереску грузовиков! А впрочем, если план Вейла осуществится, через какой-нибудь час наш орудийный расчет, скорее всего, тоже погибнет…
Я перевернулся в темноте.
— Мики! — я говорил тихо, зная, что один из часовых залез к нам в кузов. — Мики!
— Ну что? — его голос звучал хрипло и с натугой.
— Прости, Мики, я не думал, что все так кончится.
Он не ответил. Злится, наверное, подумал я. Мики имел на это полное право.
— Мики, — повторил я, — прости. Больше мне нечего сказать… Сам знаешь, как это бывает. Мы могли выудить крупную рыбу, но не повезло. Он оказался слишком умен для нас с тобой.
Я слышал, как Мики что-то сказал, но слова потонули в дребезжании трясущегося грузовика. Набирая скорость, машина неслась по ухабистой дороге, которая вела к шоссе.
— Что ты говоришь? — переспросил я и внезапно увидел его лицо рядом с моим.
— Ты можешь перестать драть глотку или нет? — тихо сказал он. — Я лежу на твоем ноже. Наверное, вывалился у тебя из кармана, когда нас швырнули сюда. Я пытаюсь его открыть.
Я замер, не смея надеяться и гадая, как велики будут наши шансы, даже если нам удастся перерезать веревку, стягивавшую руки и ноги. Под брезентом был кромешный мрак, сильно воняло солодом. От тряски мое плечо больно билось обо что-то. Я перевернулся на другой бок, одновременно грузовик резко вильнул влево, отчего меня бросило на спину, а голова сильно стукнулась о доски настила. Потом дорога стала ровнее — мы выехали на шоссе. Я склонился над Мики и сказал:
У нас осталось четыре минуты, не больше.
— Ладно, ладно, — проворчал он, — не дергайся, я открыл эту дуру.
Я почувствовал, как его тело прижимается к моему. Мики весь напрягся, борясь с веревками, потом вдруг расслабился, подтянул ноги. Его правая рука двигалась воровато, но свободно!