— Хорошо. Извини, продолжай. Итак, ты решила, что Астан — альвини.
— Без тебя знаю, чего я решила, — буркнула девчонка. Прерывисто вздохнула, прошершавила ноздри рукой от кисти чуть ли не до локтя, снова воззрилась на меня. — Это ведь ты к нему приходил вчера? Фамилия — Брокк, так?
— Есть и такая вероятность.
— Да харэ вертеться, я тебя видела. А ты меня, кстати, нет, понял? — Она говорила, а недосохшие слезы сбегали по щекам и скатывались с губ. Шмыгая порозовевшим носом, словно расставляя ударения в доверху налитых бравадой словах, она выглядела особенно трогательно. — Ну, короче, к тебе у меня тоже разговор есть, — одинокая капля сползла на крыло носа, свесилась блямбой — девчонка яростно мотнула головой, стряхнула. — Короче, вот. Астан был сам не свой, отвечаю. Я его давно знаю. И седой этот с ним что-то такое сотворил, от чего старшой съехал с катушек. Его надо спасать. И ты, сыщик, мне поможешь, понял? Потому что твой заказ Астан отдал мне. И я знаю, с кем и о чем говорить, а ты — нет.
Не то чтобы уела…
— То есть, ты хочешь, чтобы я бросил свое дело и принялся за твое?
— Вот именно. И попробуй только отказаться. Будешь делать мое дело — получишь свое.
— А ты понимаешь ли, девочка, что у меня попросту нет столько времени?
— А кого оно колышет, твое время-то? Баш на баш.
К лицу прилила кровь, толчком в скулу напомнила о недавних побоях, и я невольно коснулся больного места. И попробовал успокоиться.
— Я уже платил деньги за твою работу.
— Да ну? Чем докажешь? Я твоего золота не видела.
Ага. И не видела именно золота.
— Так. То есть, ты сейчас намекаешь, что подтвердить это может только Астан? Но ведь сама сказала, что именно он поручил тебе мое дело.
— Я? Да ни в одном глазу.
— Карл?
Но Тронутый был настолько погружен в бессмысленное вращение некой рукояти на Аппарате, что до него было никак невозможно достучаться. Понятно. Дело ваше.
— Так. Сейчас, наверное, я поскриплю зубами, поверчу глазами, а потом начну в лучшем случае молить тебя о помощи и обещать все, о чем ты попросишь, а в худшем — сразу соглашусь на твои условия. И будет по-твоему. Правильно?
— Ух, какой догадливый — несмотря на пятна грязи, расчерченные дорожками от слез, ее лицо вдруг стало очень радостным, — именно так и будет. А то не видать тебе моей помощи, как своих ушей.
— А вот и неправильно, — возразил я. — У меня есть еще один вариант. Во-первых, помощи, как ушей, не увидишь именно ты. Во-вторых, сейчас я встану, надену шляпу, открою дверь и уйду отсюда навсегда. Меня с вашими детскими бандами и игрушечным начальничком не связывает ничего, кроме твоего драного заказа. А он останется на твоей совести. Нет, я непременно запомню и расскажу толпе знакомых, как астановы ребята держат слово, выполняют приказы и забывают о деньгах заказчиков. Уж в этом можешь быть уверена. А заказ я отдам другим. Взрослым. Которые, конечно, вашему брату в подметки не годятся, но, по крайней мере, плату отрабатывают несмотря ни на что. Хотя в одном правда твоя — я действительно буду скрипеть зубами от злости. Пусть это тебя утешит.