Ему пришло в голову, что здесь заканчивали путь все неизвестные негры, которых эдвардсвильские лодочники сталкивали на быстрину. Вот тут собираются утопленники…
Доплыв до полосы трав, он обнаружил, что это вовсе не твердая земля, а топь, вязкая тина. Значит, выбраться из реки ему удастся только где-то выше по течению. Он с трудом пробирался вперед, наполовину вплавь, наполовину вброд, держась ближе к берегу, подальше от стремнины. При его приближении какие-то зверьки с плеском ныряли в воду. Должно быть, ондатры, решил он.
Когда наступит рассвет, с парохода его уже не будет видно, в этом он не сомневался. Но далеко ли еще шлепать ему по болоту? И долго ли он продержится?
Долго, черт побери. Очень долго.
Взошло солнце — белое, подернутое дымкой. Все, что во тьме лишь угадывалось, теперь было видно ясно. Футах в тридцати от него рыжела полоса быстрины, там же, где он стоял, вода была неподвижна. Он задрал голову и увидел на горизонте купу дубов. Значит, там берег — дубы в воде не растут. Он решил идти напрямик через болото. Надел куртку, но острые листья марискуса резали и ранили ему руки. Как ни странно, боли он не ощущал — его кожа после многочасового пребывания в воде сморщилась и утратила чувствительность. Он посмотрел на кровь, медленно сочившуюся мелкими красными каплями, и лизнул ее. У нее был вкус речного ила.
Он взглянул в небо. Сизая дымка на горизонте куда-то отступила, и небо начиналось от самых его глаз, свертываясь в длинный, узкий, ослепительно яркий туннель, которому не было конца.
Он осмотрел болото и заметил траву вроде рдеста. Он видел на Огайо такие рыжевато-бурые спутанные клубки корней и листьев, способные некоторое время выдерживать его вес. Если перескакивать с одной дрожащей кочки на другую, то он не успеет увязнуть.
Как игра в классы. Прыг-прыг-прыг, а промахнулся — выходи из игры. Отдохнуть можно на желтой камышовой кочке. Если их нет, продолжай прыгать. А если прыгать нет сил и рядом не найдется желтой кочки, чтобы передохнуть, что тогда?
Не останавливайся, приказал он себе. Пробирайся к дубам. За высоким тростником их не было видно, и он двигался наугад.
Под ногами блеснуло что-то белое, и он, Испугавшись неведомой опасности, стремительно прыгнул дальше. Но после двух панических прыжков вдруг сообразил, что это могло быть, и вернулся. Из болота торчал крохотный твердый островок, белый от выгоревших на солнце раковин. Опасаясь змей, он примял редкую траву и сел. Даже в этот ранний час ракушки были теплые. Он опустил руки между коленями и облегченно сгорбился. На улицах Баии он видел людей, которые сидели вот так же, только на них были шляпы. Солнце жгло ему затылок, и он пожалел, что у него нет шляпы. Правда, под дубами тень, надо только добраться туда.