И тут в зале зазвучал единственный звук единственной трубы. Протяжный и тихий. Оля играла соло. Казалось, она нашла среди металлических труб органа звук простой глиняной дудочки. Простая глиняная дудочка начала незаметно, постепенно наполнять зал. В ней были нежность и серебро, как цвет березовой коры весной. В ней звучал «варган».
Из St. Mary Оля почти убежала. То, что она проделала, было на грани дерзости, и дерзость не давала ей теперь покоя. Оля не могла понять, как на это решилась. Она играла свое состояние, а не вещь, написанную и продуманную до конца и как-то все-таки обыгранную в подобных условиях.
От страха ее до сих пор слегка подташнивало: реакция на поступок, для нее самой неожиданный, но в тот момент необходимый. Она все так тогда почувствовала. Не колокола, не шум великих битв, а так вот…
Ганка на согнутой левой руке, как это делала Кира Викторовна, показывает пальцами правой руки, как должны легко и быстро двигаться пальцы по грифу скрипки. Теперь стаккато вниз смычком.
Ученик начинает дробно и сильно бить смычком по струнам.
— Не тяжели. Ровнее.
Сколько раз это же самое говорила и показывала Кира Викторовна Павлику Тарееву. А Павлик стоял — на лбу выступили капельки пота, блестели влажные пряди волос. Павлик бил смычком по струнам и считал про себя удары.
«Еще», — говорила Павлику Кира Викторовна.
— Еще, — говорит ученику Ганка.
Павлик, отчаявшись, переставал считать удары. Ганка замечает, что и ее ученик перестает считать. Только тогда начинает удаваться упражнение: ученик перестает отмерять свои силы.
— Теперь вибрация. Начнем с четвертого пальца. Ты меня слышишь?
Это Кира Викторовна говорит Павлику. Это Ганка говорит своему ученику.
— Вибрация идет не от пальца, а от кисти. Вся рука свободно висит на четвертом пальце.
Кира Викторовна трогает кисть Павлика, раскачивает ее сама. Ганка трогает кисть ученика, раскачивает ее.
— Теперь на струне ми первым пальцем со смычком.
В тот день, когда была последняя репетиция перед концертом в Малом зале, у Павлика ослабла струна ми, и Кира Викторовна послала его на склад поменять.
Зачем эти воспоминания? Они помогают или мешают? Ганка не знает. Но они присутствуют. Постоянно. Она вновь проходит свое детство.
В классе у нее стоит хорошее пианино и есть помощница, концертмейстер Зинаида Тимофеевна. Зинаида Тимофеевна была уже на пенсии, когда-то работала в полтавском музыкальном техникуме. Ганка уговорила ее пойти на работу к ней в школу, в ее класс.
— Вы знаете лучше меня, — убеждала Ганка Зинаиду Тимофеевну, — что в музыке нельзя опаздывать. Они не должны опаздывать, — показала она на своих ребят. — Помогите мне в этом.